Фернок 2 (СИ)

Предпочитая теории практику, Эрскин считал, что лучше один раз показать.

- Идемте…

посетитель согласно пожал плечами:

- Хорошо.

Вестер Бейкер, привязанный к кровати, хорошенько “откормленный” лекарствами, бормотал что-то

малопонятное-плохоразборчивое, мямлил в стену…

- Мы надеялись, пройдет еще год и парень выйдет полностью здоровым… - опустив взгляд, Ральф уставился в пол, - Но из-за нашей неосмотрительности клиника недавно потеряла одного человека. Пациент убил его, потому что, вынужден признать, мы кое-что упустили… - а потом взглянул на лежачего.

- В смысле?

- Ваш друг все это время прятал дозу. И вчера, выйдя из нашего поля зрения, видимо, сорвался. А с наркозависимыми, как вы, наверное, представляете, шанс рецидива очень высок...

- Оставьте нас – попросил Фернок, - Нужно поговорить.

Врач предупредил:

- Но, вы же прекрасно видите, сейчас он вряд ли сможет разговаривать…

Фернок:

- Позвольте…

- Договорились… - переступив через правило никого не подпускать к тяжелобольному, Эрскин предоставил им несколько минут уединения.

Посетитель медленно приблизился к Бейкеру на шаг и, затаив дыхание, произнес:

- Что ты наделал… - казалось, экс-комиссар переживает за его судьбу сильнее, чем он сам, - А ведь все шло так хорошо, так гладко, ты шел на поправку. Персонал тобой гордился, ставил в пример…

Пациент мог говорить, но с неописуемой тяжестью из-за препаратов. Получше ознакомившись с организмом, изучив все его “лазейки”, психолептики заработали по новой малознакомой схеме, подавив сопротивление. И такое вялое полуубитое состояние стало нормой спустя какое-то время после интенсивного лечения.

- Знаю, будет звучать абсурдно, но я побоялся, что мы перестанем дружить… - из-за подавленного сознания, вызванного успокоительным, голос больного походил на старушечий, - Побоялся, что ты перестанешь иметь для меня ценность - а потом он опять заладил шарманку, - Спасти Фернока, я должен спасти Фернока, друга все хотят убить…

- Ты знаешь, я стал лучше, да, но ничего же не изменилось. Мы ведь по-прежнему общаемся, приятельствуем, но, если говорить совсем честно, то я уже не готов ради тебя всех мочить без разбору…

- Уже? Вот и чудесненько… - эти слова, включающие как правду, так и легкую наигранность, вызвали у Эсмонда добрую улыбку, - А совсем скоро ты поймешь, моя жизнь не стоит и цента…

Не обращая на злую иронию друга, Вестер продолжил:

- Очень не хотелось бы…

Бейкер испугался, что ему в какой-то момент, действительно, станет безразлично на их дружбу. И с целью сохранить дорогостоящее сотрудничество, которое было тем единственным, удерживающим в нем интерес к жизни, он и принял наркотик – осознанно подвергся личностному саморазрушению.

Сам Фернок, отнюдь, не пришел в восторг от его маниакальности:

- Так… - и приготовился озвучить то, что, собственно, планировал, - Подарю тебе один бесплатный ценный совет.

Больной дернулся:

- Ага!

- Когда выпишешься, если выпишешься, сходи в церковь – подобного Бейкер никак не мог ожидать от бывшего “оборотня”, как и, пожалуй, никто другой, - Не поддаваясь никаким, даже малейшим сомнениям. Это не залечит раны полностью, но поможет какое-то время держаться.

Перед тем, как снова проводить глазами друга, реального, не галлюцинацию, пациент поспешил уточнить:

- Думаешь, мне поможет? Думаешь, нашел для меня выход?

И получил желаемый ответ:

- Проверено, работает лучше любого лекарства…

Вилмар Бёрджесс, честно сказать, уже перестал верить, что Фернок откликнется и захочет взять дело о наркоторговле в свои руки. Но чудеса иногда случаются и экс-комиссар, позавчера сильно разочаровавший отказом, сегодня сам позвонил и сам назначил встречу.

Лейтенант подумал:

“С чего бы?”

- Але.

- Я передумал.

- В смысле?

- Я с вами…

Она (встреча) прошла без прелюдий, без привычного мужского юмора и практически официально, рядом с полицейским участком на Кавендиш. Фернок просто выразил желание посмертно проучить Хэппи и всех, кто работал под Адамсоном.

Не спрашивая, что смотивировало его столь резко сменить позицию, Бёрджесс скрестил руки и, сделав свой взгляд максимально грозным, произнес:

- Покарайте их всех, разгромите. Вы это умеете… - а потом повторил то, что уже когда-то говорил, - О законодательстве и правовых нормах пора позабыть. Мы попали на войну. Став ее частью, оказались в самой гуще событий… - не колеблясь, он убеждал то Фернока, то себя, - А война заставляет сердце выскакивать из груди, руки - крепче сжимать оружие…

Экс весело и звонко воскликнул:

- Дианойя, солдат…

Вот только напарник не понял, к чему:

- А?

Но тот разъяснил:

- Термин, принадлежащий древнегреческой философии. Мудрость означает…

Еще немного потоптавшись на месте, временные союзники разошлись в разные стороны – Бёрджесс вернулся на работу, по дороге вытащив пачку сигарет, а Фернок, покинув небольшую территорию отдела, прошел пешком до конца длинной улицы в центре, не заворачивая на этот раз в закоулки.

“Выйдя из СтоунГейта, я дал себе обещание – не плодить смерть. Но по прошествии некоторого времени до меня дошло, что лучше быть убийцей, чем свидетелем собственного бегства. Главное, не забывать хорошее, не терять ориентиры. Убийцы ж тоже разные. Есть так называемые самоуправщики. Вполне применительное ко мне определение.

Это - одинокие ребята-каратели, люди, нашедшие смысл в постоянной отдаче. Они не какие-то другие, нет, они такие же, как все, просто не дорожащие жизнью, и чаще своей… -

Фернок приготовил “набор пироманьяка” – взял пластмассовую канистру горючего, набор спичек…

Мне говорили, чтобы человека понимали, ему нужно соблюдать точность в формулировках, предельно ясно высказываться и стараться быть простым. Почти все мои враги или жертвы, можно дать им любое название, отличались недоступностью. По крайней мере, у меня не получилось донести до них мысль о пагубном влиянии наркотических веществ, не ограничивающимся лишь тяжелой зависимостью.

Разбил окно аптеки, забрался внутрь…

Играет ли здесь роль моя неопытность, неумение добиваться понимания без применения силы… сейчас это уже неважно. Ошибок было допущено слишком много, чтобы что-то исправлять…

Разлил бензин по полу, плеснул на стены. Сигнализация, включившаяся еще минуту назад, нисколько не тревожила самоуправщика, будто он ее и не слышал. Будто не слышал ничего, кроме внутреннего побуждающего эха…

Нужно идти вперед, раз встал на тропу. И я иду”

Хозяева подъехали раньше полиции и, следовательно, первыми “полюбовались” видом горящего дома, где в это время “погибали” десятки лекарственных средств…

- Мамочки… - по причине моральной встряски Хэппи и его тупорылые помощники не заметили спокойно выходящего из здания Эсмонда Фернока, неторопко заряжающего серый Глок.

- Ну, что вы там, ослепли уже? Может, сами не удержались и приняли?

А когда увидели, то было поздно. Толстяк оживленно крикнул:

- Стреляйте! – заткнув уши своими пухлыми пальчиками, сморщился, закрыл глаза, - Ну, как? – а, открыв, обнаружил возле себя два трупа.

“Господи, нет”