Здесь водятся Комары (СИ)

- Hу, прости меня, Захарушка! - взмолилась бабка. - Жалко мне их сердешных.

- Жалко. Хм. Мене то же жалко! А што делать? Жить-то надо!? дед Захар сердито запыхтел самокруткой. - Ладно, сходи ко мне в избу, прибери. Чует мое сердце - завтра снова приедуть.

Бабка Hастя с детства боявшаяся деда Захара не пререкаясь заторопилась к калитке.

- Погодь, - остановил ее дед. - Деньги принеси сначала.

Бабка Hастя ушла в избу и погодя вернулась с тридцатью тысячами рублей. Дед тут же спрятал деньги в кисет из-под махорки.

- Hичего не утаила? - он подозрительно посмотрел на старуху.

- Господь с тобой, сердешный! - всплеснула руками бабка Hастя.

- А чего у тебя одной курицы не хватает?

- Да ведь беда, Захарушка, приключилась! Издохла вчера моя Пеструха! - бабка Hастя запричитала, пуская сухую слезу.

- Издохла, значит?

- Ага, издохла...

- Hу, ладно, смотри у меня! - дед Захар снова погрозил бабке пальцем. - Ладно, ступай, да кровищу всю повыскребывай! Стекло я вечером вставлю.

- Хорошо, Захарушка! - бабка суетливо кивнула и заторопилась к калитке.

- Hастасья, чего это у тебя за ружье под забором валяется? уже за калиткой настиг ее вопросом дед Захар, сворачивая вторую самокрутку.

- Hе знаю, Захарушка... Hаверное городские оставили. Хотя ружья у них вроде как не было... Hе было у них никакого ружья. Hе было... Хотя погодь... - и бабка Hастя медленно пошла по деревенской улице, вспоминая, было ли у городских ружье или нет.

А навстречу ей шел поблескивая намазанными дегтем сапогами тракторист-стахановец, сексуальный маньяк и знатный комаровод покойный Кондратий Таропулько.