Технология рассказа

систем. Если бы только найти такую планету…

– И наших братьев по разуму! – воскликнул Махмуд.

– Да, я бы сказал – старших братьев, отцов, дедов…

Дальше рассказ можно писать, а можно и не писать. Потому что известно, о чем писать. Профессор Сыромятников связывается со своим другом профессором Брауном. В окончательной редакции тот станет профессором Тер-Ованесяном из Ленинакана, потому что Тер-Ованесян лучше разбирается в периодах обращения планет, чем любой Браун. Тер-Ованесян ответит профессору, что как раз прошлой ночью он столкнулся с интереснейшим явлением: одна планета в системе Альдебарана испускает некие странные сигналы, которые намекают на их искусственное происхождение. И именно эта планета делает полный оборот вокруг своей оси за 48 часов.

Точку в рассказе лучше не ставить.

Может, именно эта планета и есть наша прародина…

Рассказ мне понравился. Я надеюсь, что кто-нибудь из моих коллег его допишет и опубликует. Но для меня, при всех достоинствах рассказа, не хватало действия.

А что, подумал я, если его драматизировать? Ввести и приключенческий элемент? Это вполне дозволено в научной фантастике, при условии, конечно, что элемент не будет отвлекать от главного.

Возвращаемся к середине рассказа.

Помните, на что посмотрел профессор? Правильно.

– Учтите, – продолжал профессор, глядя на стройные ножки пробежавшей мимо аспирантки Ниночки Дудкиной, – что в пещере человек полностью оторван от привычного образа жизни, и организм устанавливает те часы, к которым его приспособила природа.

Шаги Ниночки замерли.

– Здравствуйте, – сказала она мелодично. – Можно присоединиться к вашей беседе?

– Разумеется, – сказал профессор. – Мы говорим о том, что 48-часовой ритм спелеонавтов доказывает – человек рожден не на Земле. Человек по сути своей пришелец. Он чужой здесь.

– Какой ужас! – воскликнула Ниночка. – И я тоже?

– Мы все, – грустно улыбнулся Махмуд.

Странная нечеловеческая гримаса исказила лицо Ниночки. Казалось, что оно сразу постарело лет на сорок.

– К сожалению, – произнесла аспирантка хрипло, – мне придется ликвидировать вас.

В ее руке мутно поблескивал бластер.

– Об этом, – сказала она, – никто не должен знать. Тайна панспермии должна остаться нераскрытой!

Пришелец направил (направила?) бластер на профессора, но в последний момент Махмуд ринулся вперед и во вратарском прыжке дотянулся до руки пришельца. Со страшным криком тот боролся (боролась?) за бластер. В пылу борьбы дуло бластера обернулось против пришельца. Раздался выстрел. У ног профессора и Махмуда лежала кучка серого пепла. Это было все, что осталось от Ракришината Фе, третьего лейтенанта секретной галактической стражи планеты Эпсилон.

А что, тоже неплохо! Рассказ не потерял познавательности, но приобрел энергичность. Однако чего-то хочется еще. Детали, пустяка, сюжетного изворота.

Может, так?

– Жаль, – вздохнул профессор. – Она всегда казалась мне такой милой…

– Да, – поддержал его Махмуд. – Под оболочкой Ниночки Дудкиной