На разных берегах (Часть 1). Жизнь в Союзе (Часть 2). Наши в иммиграции

Лишь через неделю, когда следы побоев почти прошли, к Иванову допустили адвоката.

– Я прежде всего настаиваю, чтобы привлекли к ответственности сотрудников милиции, избивших меня, – возбуждённо начал разговор Иванов. – Что это за демократические порядки? Если я провинился, докажите это, судите, и я понесу наказание. А тут на моё требование вызвать адвоката меня, лежащего на полу в наручниках, зверски избивают ногами. В общем, чуть не убили. Убедительно прошу вас, сделайте что-нибудь, чтобы наказать негодяев.

– Это очень трудно. Избивавшие, конечно, откажутся это подтвердить. Судебная медэкспертиза сейчас уже будет малоэффективна. А если что и обнаружит, то они будут говорить, что вы оказали сопротивление или были пьяны и т.д. Шансы нулевые. Мы ничего не сможем доказать.

– Ну попытайтесь, пожалуйста!

– Повторяю – это практически невозможно. Но вы хотя бы запомнили своих обидчиков в лицо?

– Нет. Все они были, как мне показалось, на одно лицо.

– Может быть, какие-нибудь особые приметы или назывались имена?

– Нет, к сожалению. Я ведь после первого удара уже оказался на полу. Что тут рассмотришь? Старался по возможности закрыть голову руками. Так что, нет и нет...хотя впрочем..., – Иванов нагнулся к уху адвоката и перешел на шёпот.

– Ах вот как! Это уже что-то. У них круговая порука. Но я знаю одного принципиального человека в их райуправлении, который мог бы... Что же, попробуем.

Через несколько дней в отделение милиции, где избили Иванова, пожаловала группа офицеров. Пожилой полковник, видимо, старший среди них, приказал капитану – начальнику отделения –- построить личный состав. Не объясняя целей своего визита, полковник медленно прошелся вдоль строя, ничего не понимающих милиционеров, осматривая каждого с головы до ног. Затем спросил:

– Ну, кто добровольно признается в избиении арестованного Иванова в ответ на его требование вызвать адвоката и объяснить причину ареста?

– Нет, не было такого, клевета, – прокатилось по шеренге.

За честь подчиненных решил вступиться начальник отделения.

– Товарищ полковник! Около двух недель назад мы действительно задержали некого Иванова за нарушение общественного порядка. Он был вдребезги пьяный, не мог стоять на ногах, всё время падал, в результате чего и ушибы, а потом проспался и начал жаловаться. Клевета всё это. Да мои орлы...

– Ладно, посмотрим. Личный состав, снять сапоги! – приказал полковник.

– Милиционеры сели, ничего не понимая, не зная, что делать дальше, смущённо переглядываясь: “Что за шутки у полковника?” Однако тот был серьёзен и, видя замешательство, приказал:

– Выполнять!

– Милиционеры нехотя разулись. Полковник пошел вдоль ряда, брал каждый сапог в руки и внимательно рассматривал. Когда очередь дошла до сапог веснущатого сержанта, полковник спросил:

– Ты хозяин? – услышав утвердительный ответ, продолжил. – Женат?

– Да, – заливаясь краской ответил сержант.

– И тебе не стыдно с такими ногами ложиться с женой? Мой их чаще!

Послышался хохот.

– Вы еще посмеетесь! – мрачно сказал полковник и продолжил обход. Одни сапоги он рассматривал особенно внимательно. Поставил на пол и подозвал капитана.

– Ложитесь на пол и прочтите, что написано на штрипке.

Капитан в недоумении замер.

– Ложитесь, ложитесь, смелее!

Кряхтя и краснея под любопытными взглядами милиционеров, капитан неуклюже лег на пол и прочел: РОК.

– Что это такое? – строго спросил полковник.

– Это сокращенно: Рокотов Олег Константинович – наш старший сержант. Вон сидит. А что?

Полковник подошел к Рокотову.

– Можно считать доказанным, что вы участвовали в избиении Иванова. Он, сбитый на пол, прочел эти буквы на незаправленной штрипке вашего сапога. Пьяный до невменяемости, – это для вас, капитан, – не смог бы прочесть, и тем более запомнить. Кто был тогда с вами, Рокотов? Я легко могу установить это по графику дежурств. Но, может быть, вы мне поможете?

Рокотов молча показал на двух соучастников избиения.

– Всех трёх арестовать! – приказал полковник. – Всем обуться, кроме Рокотова. Ваши сапоги пойдут в качестве вещдока в деле об избиении. Увести арестованных!

– А как же я? – взмолился Рокотов, указывая на свои ноги. – Так, разумшись?

– Ничего. Доберетесь до КПЗ и так: тут недалеко.

– Ну а вам, капитан, думаю недолго носить погоны. Сознательно покрывать своих подчиненных, нарушивших законы, – это тяжкое преступление. Вы скоро в этом убедитесь. Жду вас завтра в 8.00 в управлении с правдивым изложением фактов по избиению Иванова.

1998 г.

Настоящий полковник

“Катюша, милая! Извини, что так долго не писала. На это были разные причины. О них как-нибудь расскажу подробно. Сразу хочу тебя поблагодарить. Ты сама знаешь, за что. Мой бизнес, наконец, начал набирать обороты. Я теперь настоящая бизнес-вумен. Твоя помощь была просто бесценна!

Ещё одно дело. По твоему совету стала искать себе спутника жизни по Интернету. Тут начались просто чудеса!

Начну с самого начала. “Работа” эта оказалась не из лёгких. Прежде всего исключила всех, кто моложе пятидесяти, и тех, кто не имеет серьёзных намерений. Потом отсеяла тех, кто без диплома и не внушающих доверия. В общем, осталось человек двенадцать. В конце-концов, остановилась на одном. Назвался Николаем. Полковник в отставке, вдовец, без детей. Прошел и Афган и Чечню. Человек мужественный. Много повидал, наград множество. К тому же оказался земляком – свердловчанином. И вот что интересно: рассказывал о Свердловске, окрестностях всё то, что мы со Степаном вместе повидали, когда женихались. Рассказ у него такой складный, всё как-то душевно... Вот я и подумала: а почему бы нет? Видно, человек серьёзный. Такой мне может стать хорошим помощником в бизнесе. Попросила фото, получила и ... обомлела! Это же мой Степан – негодяй! Конечно, постарел. Но те же памятные родинки на лице. Понятно стало, почему мне оказались так знакомы его лирические описания природы и многое другое.

Ну, ты подумай, какая наглость! Он так убедительно рассказывал, как всю жизнь мотался по гарнизонам и как героически воевал. Я ведь знаю, что он ни дня в армии не служил. Стало ясно: остался таким же проходимцем, как и был раньше и имя своё настоящее потому скрывает.

Мне было очень горько. Могу ли я забыть, как совсем скоро после нашей свадьбы стал руку на меня поднимать, чуть ли не на глазах у меня направо и налево изменял и пьянствовал. И как однажды, после очередных побоев, я ушла от него, так и не сказав, что жду ребёнка.

Всё это заново прошло перед глазами. Поплакала я, конечно. Но как мы, бабы, отходчивы, мягкотелы! Через какое-то время начала думать: да ведь я тоже своего настоящего имени не назвала. А то, что представился полковником, так хотел привлечь внимание. Ну кого сейчас может заинтересовать инженер? Может, он всё же изменился? Как пишет, на склоне лет хочет покоя, иметь хорошую семью... Ведь у нас с ним дочь и уже двое внуков! Может быть, все сложится...

Мой “новый знакомый” тоже попросил фото. Я теперь имею возможность хорошо следить за собой и выгляжу вполне прилично для 47-летней женщины. Всё же послала ему фото миловидной женщины моего возраста – взяла из журнала. Почему так поступила? Боялась, что он узнает меня и испугается. А так даже хорошо: встретимся и тут... сюрприз. Он получил фото. Ответил, что я похожа на его покойную жену, которую он очень любил. Что делать? Я в растерянности. Он просит о встрече. Согласиться? Или послать к чёрту? Любимая подруга! У тебя светлая голова. Посоветуй, как быть?”

...Оставалось приблизительно полчаса езды. Степан побрился, сбрызнул лицо одеколоном. Еще раз взглянул в зеркало и довольный собою вышел в тамбур, чтобы закурить. Достал фотографию, полученную по интернету, и опять подумал: “Очень симпатичная! Жаль, что видно только лицо. Начал представлять себе, как по приезде со станции позвонит по сообщённому ему телефону и за ним пришлют машину. Интересно, какую? Ведь она не из бедных – конечно иномарку. Потом тёплая встреча, шикарный обед с коньяками высших марок, а затем они пойдут в спальню и он будет её раздевать, медленно смакуя, а она стыдливо краснеть. Ах, как он любит этот процесс! А дальше бурная ночь со вздохами и стонами”. От этих сладостных мыслей невольно зашевелилось его мужское достоинство.