Первый дебют

как щепочка, поддерживающая ослабевающий огонь её интереса к жизни.

Артист, кто бы он ни был, - раб толпы, если он не гений.

И нет для человека рабства тяжелей и мучительней, чем служение толпе.

Она капля за каплей сосёт его соки, холодно наблюдая, как он утрачивает свежесть таланта и силу своего сердца, - она всё это поглощает, всё поглощает, и - где оно?

Она много пожрала, много пожирает, ещё больше пожрёт и всё живёт, как раньше, - чёрствая, грубая, воспламеняющаяся на момент и тотчас же угасающая, живёт холодная, серая и скучная, сильная, но бездушная, громадная, но умственно низкая...

Она жалкая всё-таки - жалкая, и вот почему люди приносят себя ей в жертву, пытаясь облагородить её, но превращаясь в её игрушку, - в игрушку, которая постольку и интересна, поскольку нова и сложна.

Стеснённая, сжатая, раздавленная тяжёлым взглядом толпы, дебютантка лишила свою роль жизни, торопливо скомкала её и бросила в скучающее, безучастное лицо зрительной залы.

* * *

Сидя в своей уборной, она рыдала, вся содрогаясь от боли сердца, чувствуя себя как бы опозоренной, загрязнённой сотнями взглядов, только что щупавших её... как щупальцы спрута.

Она плакала, чувствуя себя оскорблённой и униженной, а зрительный зал был уже пуст, - все ушли, и никто не знал, что, уходя из театра, оставил в маленьком сердце великую боль.

Она долго плакала.

Ах, пред лицо толпы должен выходить только тот, кто уверен в своей силе и в том, что поработит толпу своей силой. А если не так, - толпа изломает и пожрёт человека.


ПРИМЕЧАНИЕ

Впервые напечатано в "Самарской газете", 1896, номер 7, 10 января.

В собрания сочинений не включалось.

Печатается по тексту "Самарской газеты"