Искушение в бреду (СИ)

— Я хочу, чтобы Вы наслаждались жизнью. Вы только подумайте, любое Ваше желание, любой каприз будет исполнен, разве это плохо?

Громовой почувствовал себя плохо. Он достал таблетку, и запил её чаем, который к этому времени совершенно остыл.

Даниленко спокойно смотрел в окно, рассматривая где-то вдалеке бесконечные российские просторы. Наступила тишина, за исключением стука колёс, который безжалостно нарушал её.

— Семён Макарович, отдайте, пожалуйста, эти деньги в детский дом, так будет лучше, — сквозь зубы сказал Громовой.

— Хорошо, Ваше слово закон. Да, а когда эти деньги закончатся, куда доставить следующую партию, в детский дом? — Спросил Даниленко.

— Ну да! Да в детский дом!

— Что же, прощайте, Пётр Фёдорович.

Даниленко закрыл чемодан и направился к выходу, но как только он переступил порог, купе вагона, Громовой крикнул:

— Стойте! Стойте! Я передумал, я возьму деньги, — он был возбуждён до предела. Он достал очередную таблетку и опять запил её тем же холодным чаем.

Даниленко вернулся обратно, поставил чемодан на прежнее место, затем сел напротив Громового и сказал:

— Я рад за Вас, Пётр Фёдорович! Вы поступаете очень правильно.

Громовой посмотрел на лежащий чемодан с деньгами, затем перевёл свой взгляд на Даниленко.

— Послушайте меня, я конечно понимаю, что здесь какая-то интрига или игра. Но я хочу Вам сказать, что я человек бедный, это на тот случай, если Вы вор. А если Вы дьявол, то я кровью расписываться не буду, в Вашем контракте.

— Что Вы, Пётр Фёдорович, Вы только скажите, да, и всё для Вас закончится. Дальше Вы поедете миллиардером, и чем Вы больше будете тратить, тем богаче будете.

Тут Громовой вскочил со своего места и закричал:

— Да! Да! Да!

Его как будто что-то кольнуло изнутри, он присел, достал очередную таблетку, и запил её холодным чаем.

— А где же он, Даниленко. Что, сбежал! А деньги! Деньги. Аааа вот они родимые.

На противоположной полке лежал тот самый большой чемодан. Громовой быстро открыл его, деньги были на месте. Он закрыл чемодан и положил его под нижнюю полку, затем на неё сел. Потом встал, вышел в проход вагона, там никого не было. Он опять зашёл в купе, сел на своё место и посмотрел в окно.

— Что это!?

У Громового от неожиданности перехватило дыхание. Там за окном вагона стоял и смотрел на него Даниленко!

— Этого не может быть! Это чертовщина какая-то! Он же не мог выйти на полном ходу, да ещё оказаться впереди, — пронеслась мысль у Громового.

Он опять посмотрел в окно вагона, но Даниленко был уже далеко, он как будто знал, что Громовой на него смотрит и издевательски помахал ему рукой.

— Это чертовщина! Чертовщина! Чертовщина! Но неееет, меня просто так не возьмёшь.

Он открыл окно купе, достал чемодан, открыл его, достал двумя руками деньги, сколько только мог удержать и поднёс к окну.

— На, лови, держи свои деньги! Дьявол! Дьявол! Нееет, ты не Даниленко, нет.

Но отпустить эти деньги, в прямом смысле на ветер, он так и не смог. Громовой бросил пачки денег обратно в чемодан, сел рядом и долго смотрел на них.

Его не покидала одна мысль, она его преследовала:

— Но почему так? Я же никого не убил, не украл, ведь по праву это мои деньги?

Он достал ещё две таблетки и с жадностью проглотил их.

— Я вкалывал на кафедре по двенадцать часов, приходил первым, а уходил последним, я работал не покладая рук. Почему он выбрал меня. А может это не Дьявол, может это был Ангел?

Первый раз в своей жизни Громовой перекрестился.

— Ну да конечно Ангел! Я разговаривал с Ангелом, с Ангелом!

Он посмотрел на кучу денег и закрыл чемодан. Его стало клонить в сон, но Громовой сопротивлялся этому, потому что он был сильно возбуждён.

— Я теперь богат! Богааат!

Но язык его стал «заплетаться» и он плохо выговаривал слова. Сон одолевал всё сильнее и сильнее.

Громовой облокотился на чемодан и уснул глубоким сном, прямо сидя на своём месте №-13.

Через некоторое время, проводником вагона, был обнаружен труп мужчины. Он сидел, опустив свою руку на старый пустой чемодан, который проводник хотел выбросить ещё в Москве, но не успел. Следственная группа не могла понять, зачем интеллигентному человеку, потребовался этот разбитый старый чемодан. На следующей станции, тело Громового было снято с поезда и доставлено в морг, для медицинской экспертизы. Там было запротоколирован диагноз наступления смерти: обширный инфаркт с передозировкой обезболивающего препарата.

К о н е ц