Сватовство

— Ну, милая! — Нюрка взялась за ременный повод, но, так и не сделав ни одного шага вперед, замерла на месте. Ей показалось, что там, в чащобе ельника, хохотнула Алька. По крайней мере, топор у Коли молчал.

Нюрка долго вслушивалась в тишину. Ей опять послышалось, что Алевтина возбужденно смеется и чего-то нетерпеливо говорит в ответ Коля.

Нюрка рванула на себя лошадь и, сама не сознавая, зачем она это делает, круто повернула от колеи в сторону. Переднее колесо жирно чавкнуло. Лошадь дернулась и, как привязанная за хвост, заперебирала ногами на месте. Натруженно заскрипели гужи. Лошадь метнулась влево и, угрожающе потрескивая оглоблями, вывернула колесо из ила, ткнулась резким рывком вперед, но тогда съехало в болотину заднее колесо, и телега застряла намертво, завалившись на правый бок. Кобыла испуганно шарахнулась к берегу, передок соскочил со шкворня, и телега зеленым островом осталась посреди мутной лужи.

Нюрка привязала взопревшую лошадь к березе и побежала в гору. Наверху она прислушалась к молчаливому лесу, ничего не услышала и, не зная, куда бежать, чуть не разревелась. Запыхавшаяся, она покрутилась на месте и, боясь, что ее могут увидеть такой обезумевшей, нырнула в чащобу ельника. Продираясь сквозь колючие лапы, она торопилась к тропке, соединяющей ферму с деревней. Уж если Алевтины нет и на ферме…

Нюрка выскочила на солнечную поляну и испуганно подалась назад.

Коля сидел на пне, а напротив, прижавшись к березе, стояла Алька. Она прислонялась к дереву не спиной, руками, заложенными назад, и отталкивалась от него, а береза будто магнитом тянула ее к себе.

«Ишь разыгралась», — зло подумала Нюрка. Она не знала, то ли выбежать из ельника, то ли, зарывшись лицом в мягкий мох, нареветься досыта, нажаловаться земле на свою нескладную жизнь. И, не успев ничего решить, услышала ласковый укор Алевтины:

— Ох ты теленочек…

Коля растерянно улыбался.

— Бабы ведь не кусаются, — настаивала Алевтина. — Бабы послаще девок.

Она неестественно засмеялась.

Коля поднялся с пня и, видя, как Алька, оттолкнувшись от дерева, настороженно сделала к нему шаг, громко матюгнулся. Алька удивленно остановилась:

— Это что ж так неласково? — спросила она, одергивая платье.

Коля, краснея, нагнулся за топором.

— A-а, иди ты к… Илюше. — И стал неуверенно ошкуривать жерди, чтобы они быстрее просохли.

Алевтина громко захохотала. И непонятно было, над собой ли она смеялась, над оробевшим ли Колей Задумкиным.

Пропахший лесом и зноем ветер обжал на ней платье, выпукло обозначив и грудь и ноги, будто хотел убедить Задумкина, что тот поступает глупо. Алевтина, не оборачиваясь, шла к тропинке. Ветер играл ее платьем, путался под ногами. Она, вытянув руки по бедрам, не давала ему шалить, уходила быстро, а за ней, выпрямляясь, долго качались в траве ромашки.

Нюрка хотела дождаться, когда Алевтина пересечет поляну, но, вспомнив о ратнике, продралась через чащобу к ложбине, где была привязана лошадь, и закричала призывно, побежала по лесу, откуда едва успела вернуться, ломая сучья, треща валежником:

— Помогите-е-е!

Она выскочила на солнечную поляну намеренно левее того места, где работал Коля, и, намеренно не оглядываясь, побежала к ферме.

— По-мо-о-гите-е!

Алевтинин платок еще не скрылся в кустах и маячил вдали как подсолнух.

Нюрка слышала, что Коля бросил работу, что он догоняет ее.

— По-мо-о-гите-е!

Алевтина обернулась на крик и, увидев, что Нюрка зазывающе машет руками, спотыкаясь, побежала назад.

А за спиной у Нюрки уже тяжело дышал Коля:

— Чего разоралась?

Он стоял перед ней, покорный, и, ловя ртом горячий воздух, дожидался ответа.

— Телега в ратнике… Вязнет…

Коля облегченно вздохнул:

— Думал, режут тебя…

Он легко выдернул из наводопевшего пня топор и, не дожидаясь Альки, вломился в густую стену мелкорослого ельника.

Нюрка постояла, пока Алевтина не поравнялась с ней, и насмешливо стрельнула глазами:

— Что-то медленно ты идешь?

Алевтина, не понимая намека, охнула:

— Да на тебе лица нет. Что случилось?

И, смягчаясь от ее испуга, Нюрка сказала тихо:

— Засадила телегу в ратнике.

Она хотела снова спросить: «Что-то медленно ты идешь?!» — но Алевтина скользнула вперед и, пока не добежали до ратника, не давала себя догнать.

Коля вырубил на угоре жердь.

— Важить будем. Может, получится.

Он спустился вниз и, не снимая резиновых сапог, обошел с трех сторон телегу.

— И как тебя угораздило… задним-то колесом?

— Не знаю.

— Уж передним — тогда понятно бы…

— Да, передним понятно бы, — повторила Нюрка.

Коля сходил за лошадью, развернул ее у воды и, не выпрягая из передка, заставил пятиться к телеге. Потом он, подсунув жердь под осевший перед телеги, позвал девок на помощь. Втроем они приподняли воз, и Коля, подсев под жердь плечом, натянул вожжи, осаживая лошадь.

— Нюрк, наставляй шкворень!

Они поставили телегу на передок, но им оставалось сделать не менее сложное — высвободить из ила заднее колесо. Заважив его, они приподняли жердь. Воз был тяжел. Нюрка почувствовала, как у Коли напряглось тело.

— А ну, взяли! — хрипел он. — Алька, понукай Карюху!

Алевтина рванула лошадь за недоуздок.

— Раз, два, взяли! — хрипел Коля. И болотина, чавкнув, выпустила грязное до черноты колесо. Лошадь легко выкатила воз на берег.

— Ух ты! — облегченно проговорил Коля и закурил. — Ну поезжайте.

Он постоял у воды, жадно затягиваясь дымом, бросил цигарку и сквозь кусты стал продираться к поляне, где его дожидалась работа.

— А не Коля, так что бы делала? — задала вопрос Алевтина. На ногах у нее мазутными пятнами чернел ил.

— Ноги-то не отмыла, — сказала Нюрка.

Алевтина выругалась:

— Вот зараза… Да мыла ведь… Наверно, с телеги набрызгало. — Она хотела спуститься к ручью, но передумала. — Все равно в грязи будешь: на ферме не чище.

Нюрку резанули эти слова:

— Шла бы тогда домой. Без тебя управлюсь.

Алевтина вздохнула.

— Мучений-то сколько через эти ратники принимаете, — сказала она сочувственно.

— Ну, ты уж теперь отмучилась, — ответила Нюрка. Алевтина недоверчиво посмотрела в ее глаза — завидует ей или смеется — и сказала с вызовом:

— Да, я отмучилась!

«Господи, — подумала Нюрка. — Да какие тут муки? Сама так хотела…»

Она вспомнила, как повернула лошадь навстречу трясине: «Напридумываем всякого, только бы оправдаться… На ратники можно чего угодно свалить…»

Алевтина, стыдясь своей резкости, заторопилась сгладить ее:

— Ой, как вспомню ту водополицу, когда Коля на спине таскал нас — так по коже мороз…

— А ты не вспоминай лучше, — усмехнулась Нюрка и сердито подумала: «Чего уж оправдываться? Не оправдаться ведь все равно. Вышла замуж — живи. А то заладила: «Ратники, ратники…»

— Что-то ты сегодня не в духе, — заметила Алевтина.

— А мне не с чего в духе быть!

Нюрка представила, как, засадив в болотине воз, ломилась через кусты к поляне. Позор-то какой, стыдобушка — следить, как за мужем.

И чуть не вздохнула вслух: «Ой, Алька, ратники-то можно ведь обойти. А как себя обойдешь?»

И вдруг сама поразилась пришедшим мыслям: не с ратниками, с собой воюешь все время.

По правую сторону дороги раздался стук топора. Коля вырубал жерди. Осенью он собирался обносить приусадебный участок новой изгородью и теперь использовал всякую свободную минуту.

7

Нюрка вытащила из комода все свои платья и, разбросав их по кровати, не знала, с какого начать примерку.

«Пожалуй, вот с этого, голубого». В нем она ездила в район на совещание животноводов. Смешно и радостно вспоминать сейчас, как они с Колей убежали тогда в кино. В черном костюме, при галстучке, он был очень похож на городского.

— К тебе сегодня и подходить боязно, — призналась она.