Случайные неслучайные встречи (СИ)

- Д’Артаньян, что происходит? – Нахмурился Портос.

- Не знаю, друг мой… Но вспоминая вчерашние слова Атоса, здесь замешана женщина.

Портос вздохнул.

- Пойдемте завтракать, друг мой. Все равно от нас в этой ситуации ничего не зависит.

И они пошли в столовую, откуда уже доносились аппетитные запахи.

Атос же вошел в комнату, сел на кровать и распечатал конверт.

«Дорогой друг.

Вы правы. Я забыл, кто я и позволил чувствам взять верх над разумом. Я знал, на что иду, когда принимал монашество. Господь не раз испытывал меня, проверяя правильность моего выбора. И видит Бог, я всегда старался достойно проходить эти испытания.

Но одно из них я не смог пройти так, чтобы потом не покаяться… Я полюбил… Полюбил так, что не смог вовремя остановиться, позволил чувствам заполнить мое сердце и отключить разум. Я был готов позволить чистой, невинной душой и телом девушке обречь себя на вечную участь тайной любви священнослужителя. Любовь затуманила мое сознание.

Вы вернули меня на землю. Вы правы… У меня нет права губить ее жизнь. Да, я люблю ее. Она, наверное, тоже любит меня. Сейчас. Но я должен сделать то, что собираюсь сделать. Я уезжаю. Ждать до утра не буду. Боюсь, что посмотрю снова в ее глаза и не смогу уехать. Но я должен это сделать. Так будет лучше для всех. Для меня. Для нее.

Для вас, друг мой…

Поправьте меня, если я не прав, но мне показалось, что это юное создание смогло отогреть и ваше разочаровавшееся в любви сердце. Что ж… Вы свободный человек. Вы можете дать ей то, что я дать не в силах. Будьте с ней рядом и, когда она забудет меня, действуйте…

Прощайте.

Благослови вас Господь.»

Атос несколько раз перечитал письмо Арамиса, и с каждым разом чувство вины становилось все больше.

Какое он имел право упрекать друга в чем-либо, когда сам грешен не меньше? Когда сам столько всего натворил в жизни, что до самой смерти грехи отмаливать. Да, он влюбился в Аделин. Но он не может заставить ее полюбить его! Ее сердце выбрало другого. И он не в силах это изменить. Кем он возомнил себя? Кто он такой, чтобы вершить судьбы других людей? Своего друга. Этой девушки. Это их жизнь, и только они имеют право решать, как им жить.

Решение возникло моментально. Выходя из комнаты, он уже точно знал, что надо делать.

Он нашел ее в саду. Она сидела на скамейке и плакала. Он еще не видел ее лица, но по вздрагивающим плечам все понял. Она уже все знает об отъезде Арамиса.

- Аделин…

Она повернула к нему покрасневшие от слез глаза. Он сел рядом, взял ее руки в свои.

- Простите меня.

- Я… не понимаю вас… граф…

Атос протянул ей письмо Арамиса.

- Прочтите это. И решайте сами. Как вы решите, так и будет.

Дрожащими руками она взяла письмо.

Атос поднялся и пошел в сторону дома. Он знал, что правильно сделал. И знал, что Арамис поступил бы так же. Когда она вошла в залу, где он сидел, он все сразу понял по ее лицу. Она приняла решение. И это было осмысленное решение человека, который знает, что делает.

***

Яркое летнее солнце освещало улицы Нуази-ле-Сек. Оно проникало везде, в самые темные углы и закоулки. Ласкало и дразнило. Оно радовало всех – стариков и детей, мужчин и женщин. И лишь один человек не радовался ему.

Молодой аббат вошел в церковь и подошел к алтарю. Остановился перед иконой святого Петра. Перекрестился. Неслышно губами прошептал молитву. Отошел и сел в первом ряду.

Прошло уже две недели, как Арамис вернулся в монастырь. Все это время каждый день он пытался забыть юную Аделин. И чем больше он пытался ее забыть, тем больше думал о ней.

Она снилась ему по ночам. Порой ему казалось, что он слышит ее голос. Она виделась ему на улице. Он не понимал, что с ним происходит, ибо за эти две недели после возвращения он даже еще ни разу не был у Анны де Сент-Клер, несмотря на настойчивые приглашения графини. Ему просто не хотелось… Он не мог думать ни об одной женщине, кроме Аделин.

Позади послышалось шуршание платья. Какая-то прихожанка, видимо, пришла помолиться или исповедаться. Он поймал себя на мысли, что перестал реагировать на хорошеньких прихожанок.

Что она сделала с ним? Юная, нежная, чистая… Аделин…

Шуршание затихло совсем рядом за его спиной. Надо взять себя в руки и выполнять свои обязанности. Он поднялся и хотел уже было повернуться к прихожанке, как вдруг…

- Я бы хотела исповедаться, святой отец… Ибо я грешна…

Не может быть… Или ему снова почудилось? Он резко повернулся. Прихожанка скинула капюшон и подняла на него глаза. Улыбнулась…

- Я грешна в том, что люблю. Люблю больше жизни, люблю всем сердцем и всей душой. Люблю так, что не могу прожить без любимого и дня. Мне неважно, как и где – главное быть с ним рядом. Только так я буду жить. Вдали от него я умру.

- Аделин… - Выдохнул он, взял в свои руки ее маленькие дрожащие ладошки и поцеловал их.

- Рене… Я приехала, чтобы быть рядом с вами. Вы можете позволить мне остаться с вами – я согласна хоть всю жизнь скрывать свою любовь, а можете прогнать – я уеду и не буду докучать вам, но жизнь моя закончится, потому что моя жизнь – это вы.

И как тогда ночью в саду, сердце взяло верх над разумом. Он подошел к ней, ласково коснулся ее лица руками и поцеловал. Ему было все равно даже то, что их могут увидеть.

Когда он смог, наконец, оторваться от ее губ, то увидел у дверей фигуру. Знакомую фигуру. Человек открыл дверь церкви и, выходя, обернулся. Ласковое летнее солнце осветило его лицо. Он улыбнулся Арамису.

- Атос? - Потрясенно прошептал Арамис.

Он сделал шаг к другу, но тот уже вышел, неслышно закрыв дверь.

Арамис повернулся к Аделин. Та стояла и улыбалась.

- Мне ведь не показалось?

- Нет. – Она достала из-под плаща листок бумаги. – Граф просил передать это вам.

Арамис развернул листок и прочитал несколько слов. Но именно они были сейчас для него важнее всех клятв и обещаний.

«Друг мой. Не я, а вы правы. Любовь – это высшая ценность и высшая правда. Тот, кто любит, владеет миром.

Всегда ваш, граф де Ля Фер»

Летнее солнце согревало Францию, Париж, маленький Нуази-ле-Сек и двух людей – мужчину и женщину - влюблено смотрящих друг на друга. Счастливых… Нет, даже не двух, а трех людей!

Еще и мужчину, который сидел в карете, выезжающей из Нуази, и улыбался.

Атос знал, что поступил правильно.

И что Бог поймет и простит.

Потому что тот, кто любит, владеет миром…