Коммунист (СИ)

Коммунист

- Вот скажи Аня, какая у тебя самая сокровенная мечта в жизни?

Молодая девушка в ситцевом платье, держалась за поручень вагона, встречный ветер лохматил темные кудряшки, тамбур наполнился звонким смехом.

- Хочу себе красивое бальное платье, чтобы в кружевах, еще прийти в этом платье в большой театр, чтобы все мною восхищались, - она смеялась звонко и весело.

- Нет, ну я серьезно, чего ты хочешь добиться в жизни? – не отставал студент в широкой клетчатой рубахе.

- Если серьезно, то я хочу доучиться, остаться в Москве, выйти замуж по любви, а не как моя мать и конечно родить ребенка, нет, двух детей, мальчика и девочку, - девушка взглянула на ухажера.

- А я хочу, чтобы наступил коммунизм, и не только у нас, а во всем мире, чтобы люди стали свободными и счастливыми, и если понадобиться отдать свою жизнь за это, то я не задумываясь, отдам.

- Так ведь если ты умрешь, ты не увидишь этот коммунизм, даже не поживешь в нем?

- Ну и что, зато другие смогут жить и радоваться, будут помнить мой подвиг, - вдохновенно произнес юноша, - вот даже и твои дети, например.

Глаза горят в голове вереница мыслей, нужно высказать, доказать правоту. Так бывало, когда он начинал говорить о коммунизме, но немногие понимали, чаще кто-то переводил разговор на другие темы.

- Ох, и странный же ты Андрейка, - Анна всматривалась в молодого человека, отмечая лихорадочный блеск глаз. - Да что же это я, у меня же… - не договорив, девушка, по вагону, бежит в купе.

Андрей долго стоит, мелькают пейзажи, он не замечает. В его голове серьезный спор, не понятно с кем, возможно со всеми, о том, что нет идеи прекрасней и нет строя справедливее, чем строй коммунистический, когда от каждого по способностям и каждому по потребностям.

Он не фанатик коммунистической идеи. Фанатики не замечают минусов, не могут размышлять, а он отчетливо видит, что многие не готовы к принятию коммунизма, еще многие ставят личные интересы выше общественных. К сожалению, кажется, что несознательных становится больше. Вот Аня, комсомолка, отличница, общественница, а ведь тоже, прежде о себе: «остаться в Москве», будто лишь в Москве жизнь.

Нет, он не такой, если надо…, а что собственно он может? Да что партия скажет то и сможет! Скажет, езжай на Чукотку строить мосты и поедет, будет строить! И не будет просить остаться в Москве, потому что родина она везде и коммунизм должен наступить везде, а не в отдельно взятом городе. Эх, скорей бы закончить учебу, столько дел, столько планов, столько предстоит сделать, изменить…

Он не просился, его распределили в далекий уральский город, где только леса и зоны, откуда до большого театра почти так же далеко, как до Луны. Анна, осталась в Москве. Она провожала его, на ресницах блестели слезы, пальцы подрагивали, губы что-то хотели сказать, но так и не сказали. Больше они не виделись, Андрей так и не узнал, родила ли Аня двоих детей, мальчика и девочку.

Студенческая жизнь, особая, со своими законами и ценностями, как детство или старость - мир внутри мира. Шаг к жизни большой, прыжок в ледяную воду. Мир оказывается не таким, каким представлялся, обыденность и монотонность, нет романтики. Каждый устраивается, как может, кто-то и в обыденной жизни находит интерес, делает карьеру. Кто-то смиряется, забывает юношеские мечты, считает их плодом неопытности, переключается на интересы попроще. А кто-то, не желая меняться сам, мечтает по своему разумению изменить мир. Изменить мир мечтал и Андрей.

Первое назначение Андрея, вернее теперь уже Андрея Семеновича Чижова инженера СМУ 1, встретило именно обыденностью. Вялые люди, уставшие, думающие о том, как бы вырваться домой. Работа однообразно-монотонная, без подвигов и огня, делается из рук вон плохо. Квартира, ему выделили сразу не комнату, а отдельную квартиру, унылая, маленькая. Это произвело на Андрея Семеновича гнетущее впечатление, после московского блеска, после мечтаний служить на благо родине, вдруг оказаться на обочине жизни.

Но это не сломило молодого коммуниста, он ринулся в бурную деятельность, надеясь доказать, что партия не ошиблась. Первым делом пытался расшевелить людей. Андрей Семенович предложил взять всему СМУ дополнительные обязательства и выполнить пятилетку в два года, предлагал в корне изменить подход к работе, проводить регулярные беседы с рабочими. Его не слушали, махали руками, спрашивали: «Зачем тебе это надо?».

Тогда он взялся за работу так, чтобы показать, как надо работать. Не избегая нагрузок, наоборот, желая, он работал до ночи, благо, работа была большей частью бумажная и помощников не требовала. Добился коммунист лишь того, что коллеги потихоньку переложили на его плечи свои обязанности. И к нему прилипло прозвище «студент» за наивную, пылкую натуру.

Набив шишки о местную несознательность, он понял - одному не одолеть. И полетели обращения, письма, жалобы в местную комсомольскую ячейку, затем выше, в ОБКОМ. Часто письма эти смахивали на доносы, что и самому казалось неправильным, но нет другого способа, переломить ситуацию.

Несколько раз письмам дали ход, в результате сменились руководители СМУ 1, что ситуации не изменило, но изменило отношение коллег и начальства к самому Андрею Семеновичу. Вместо доброго «студент» он приобрел совсем другое, не благозвучное, прозвище.

Убедившись, что ни действия, ни письма не помогают, инженер Чижов ждал, когда на эти проблемы обратит внимание партия. Но сигнализировать наверх не перестал, даже вел список всех, в ком замечал несогласие с коммунистическим строем.

Прошли годы, началась Перестройка, для истинного коммуниста и патриота, настоящий кошмар. Все, буквально все, во что верил, за что боролся, вдруг - ненужный прах. Капитализм в грубой форме становления, выскочил, обнажил хищный оскал. Люди толпами выходили из партии, слово «коммунист» стало ругательным.

«Партия бросила меня, бросила страну, жизнь рухнула, это конец…», - думал Андрей Семенович, глядя как не то, что люди, а целые предприятия рушатся и превращаются в развалины.

Его родное СМУ 1 не избежало общей участи, привыкшее работать по Госплану, выполнять пятилетки, оно, без внешнего финансирования стало хиреть, работа на объектах остановилась, рабочие перестали получать зарплату. Начали избавляться от ненужных людей. Первым на очереди оказался Андрей Семенович Чижов, неугомонный коммунист, замучивший идеями и доносами. Избавились быстро. Несколько дней и коммунист Андрей превратился из инженера в безработного. Правда осталась квартира.

Он искал работу, но на многих предприятиях ситуация хуже, а там, где дела шли хорошо, он не хотел работать, считая, что не должен работать на капиталистов. Теперь появилось много времени, и он размышлял. Размышлял упорно, хотел постичь, как получилось, что великая, непобедимая страна вмиг стала напоминать сборище проходимцев на мусорной свалке.

Сидя на скамейке, думал, наблюдал, прохожие спешили по делам, дети продавали газеты, а он перебирал в уме постановления партии, клял собственное бессилие, убеждался, что в случившемся есть и его вина.

В один из таких дней, пришло озарение. Андрей Семенович сидел на скамейке, рассеяно глядел перед собой, вдруг мысль, очень важная мысль. Он зацепился, обдумывал, увидел смысл происходящего. Открытие было настолько великим, что опешил. Какая-то бабулька с сумкой, из сахарного мешка, подошла, в ладони Андрея Семеновича заблестели монетки.

- На вот тебе милок, ох хо-хо, - вздохнула старушка, качая головой.

Инженер Чижов, поглощенный сделанным открытием, не заметил. Истина проступала, безумие обрело смысл, оставалось, в этом спектакле, найти свое место. Работать на капиталистов нельзя, другой работы нет, значит нужно приносить пользу, как можешь, партия оценит. В стране развитого социализма, любой труд почетен и образованный инженер, выпускник московского института, обратился к пролетариату. Кем только не работал, грузчиком, правильщиком, садчиком,… Увы, Андрей Семенович так и не смог задержаться на рабочем месте. С последней работы попал на психиатрическую экспертизу, «слегка» вышел из себя, доказывая превосходство коммунистического строя. Начальник вызвал скорую, разгорячившегося коммуниста увезли.