Столкновение в понедельник [Рассказ]

Рэй Брэдбери

Столкновение в понедельник

Человек ввалился в распахнутую настежь дверь таверны Гебера Финна, шатаясь, словно растерзанный молнией. Лицо, пиджак, разорванные брюки — на всем алели невысохшие пятна крови. Громкий стон приковал внимание завсегдатаев стойки. Некоторое время было слышно только, как постреливает нежная пена в узорчатых кружках. Бледные и розовые, покрытые жилками и кроваво-красные, как петушиный гребень, лица уставились на вошедшего.

Глаза вошедшего остекленели от ужаса, губы дрожали. Люди сжали пивные кружки. «Ну! — безмолвно кричали они. — Говори же, что случилось?» Незнакомец боднул головой воздух.

— Столкнулись, — прохрипел он. — Столкнулись на дороге.

И упал как подкошенный.

— Столкнулись! — С десяток мужчин бросились к нему.

Гебер Финн перемахнул через стойку.

— Вы слышали? Столкновение! Келли, беги на дорогу! Там должны быть жертвы, без них не обходится. Джо, жми за доктором!

— Минутку! — из темного угла, прибежища философов, поднялся черноволосый человек.

— Док! — обрадовался Гебер Финн. — Это вы?!. Ночь проглотила врача и людей. «Столкнулись», — у человека, лежавшего на полу, судорожно дернулись уголки рта.

— Осторожно, ребята! — Двое посетителей вместе с Гебером Финном положили жертву на стойку.

Он был прекрасен, как смерть, возлежа на темном полированном дереве, и зеркало у стойки отразило истерзанное тело, удвоив несчастье.

Там, за дверью, было царство тумана. Туман окутал луну и звезды; и казалось, вся Ирландия погрузилась в мрачную пучину, из которой торчали невидимые подводные скалы. Ослепленные тьмой, люди в нерешительности задержались на ступеньках, а потом с проклятиями исчезли во мраке. В ярком проеме двери остался один человек. Его лицо не было ни слишком бледным, ни слишком красным, он не был ни угрюмым, ни беззаботным, чтобы считаться ирландцем, и поэтому ему оставалось быть только янки. Так оно и было.

А будучи американцем, он, конечно, боялся оказаться замешанным в то, что казалось ему местной традицией. С тех пор как попал в Ирландию, он не мог отделаться от впечатления, что живет в центре сцены Театра аббатства. Он не знал, что делать, — ему оставалось только удивленно глядеть вслед ушедшим людям.

— Но, — неуверенно заговорил он, — я не слышал на дороге ни одной машины.

— То-то и оно! — отозвался почти с гордостью какой-то старик: подагра помешала ему следовать за всеми. Он раскачивался, сидя на нижних ступеньках и вглядываясь в белые слои тумана, поглотившего его друзей. — Посмотрите на перекрестках, ребята! На перекрестках, вот где это случается!

— Перекрестки-и-и!.. — Топот ног слышался отовсюду.

— Да и столкновения я тоже не слышал, — продолжал американец.

Старик презрительно фыркнул:

— Конечно, куда нам до вашего трамтарарама! Но авария-то, вот она, пойди и посмотри. Да не беги ты! Эта ночь — ведьмин шабаш. Побежишь — обязательно напорешься на Келли. Этому дай только побегать… Или столкнешься с О'Хулиганом. Он так упился, что нипочем не найдет дороги. Может, у тебя найдется фонарик? Толку от него никакого, но все равно возьми. Да ступай же, слышишь?

Американец ощупью добрался до своей машины, нашел фонарь и, утопая в ночи, побрел на гул голосов, клубком свивающийся где-то впереди.

Оттуда, из преисподней, за сотню ярдов послышались приглушенные проклятия:

— Полегче там! Вот дьявольщина! Да держи же его, не раскачивай!

Толпа людей вынырнула внезапно из мглы и оттеснила американца. Над головами качался темный силуэт. Американец мельком увидел окровавленное лицо, потом кто-то ударил его по руке, и фонарик качнулся вниз.

Послушно подчиняясь смутному свету таверны, призрачному и бледному, как виски, процессия двигалась к этой привычной и уютной гавани в океане мрака.

Сзади послышался тревожный треск кузнечиков, и появились расплывчатые фигуры.

— Кто там? — вскрикнул американец.

— Это мы — с велосипедами, — сказал кто-то. — Мы нашли место столкновения.

Фонарь осветил их лица и сразу погас, но американец уже успел разглядеть двух деревенских парней, которые играючи, без усилий тащили под мышками старинные черные велосипеды без передних и задних фар.

— Это… — начал американец.

Но парни уже прошли мимо, и туман захлопнул окошко в мир происшествия. Американец остался один на безлюдной дороге, сжимая в руках мертвый фонарь.

Когда он открыл дверь в таверну, оба тела лежали на стойке, с руками, вытянутыми по швам.

— Мы положили их на стойку, — пояснил старик, повернувшись к вошедшему американцу.

Люди толпились здесь же, оставив кружки на столах. Врач с трудом пробился к своим пациентам, жертвам безумной гонки ночью по грязным дорогам.

— Первый-то — Пэт Нолан, — зашептал старик. — А другой — мистер Пиви из Мейнута. Торгует кондитерскими изделиями и сигаретами. — И уже громче: — Они что, померли, док?

— Можно подождать хоть минуту! — Врач напоминал скульптора, который пытается отделать две мраморные статуи сразу. — Ну-ка, положите одного на пол!

— Внизу холодно, как в могиле, — заметил Ге-бер Финн. — Наверху хоть тепло от наших разговоров.

— Однако, — тихо сказал смущенный американец, — я в жизни не слышал о подобных авариях. Вы совершенно уверены, что там не было ни одной машины? Только эти двое на велосипедах?

— Только! — загрохотал старик. — Если кто жмет, так что пот прошибает, то, считай, накручивает миль тридцать пять в час, а если под гору, то и все пятьдесят — пятьдесят пять миль. То-то у них, голубчиков, и посшибало начисто все фары.

— Разве это не запрещено?

— К черту правительство с его постановлениями! Вот они гонят из города домой без огней, как будто дьявол сидит на запятках, и — трах! — оба по одной стороне дороги на перекрестке. Всегда держись противоположной стороны, так безопасней, вот что они говорят. Но посмотри-ка теперь на этих парней: местечка целого нет, и все из-за этих болтунов в правительстве. Один, скажем, помнит про это правило, а другой забыл. Уж лучше бы эти чиновники помалкивали. Вот эти двое умирают…

— Умирают?.. — Ужас сковал американца.

— Что же помешает, кроме тумана, двум здоровенным парням, которые как оглашенные несутся по дороге из Килкока в Мейнут, разбить свои котелки в лепешку? Двое сшибаются, как крикетные шары — только воротца летят! Представляешь, два таких лба налетают друг на друга, будто всю жизнь не виделись. Велосипеды вон сцепились, как коты на крыше. А потом — бряк на землю и ждут смерти.

— Нет, правда, неужели они?..

— В прошлом году в нашем свободном государстве ночи не проходило, чтобы кто-нибудь после такого вот столкновения не отдал богу душу.

— Вы хотите сказать, что больше трехсот велосипедистов в Ирландии…

— Милосердный бог тому свидетель.

— Я никогда не езжу ночью. — Гебер Финн взглянул на стойку. — Я хожу пешком.

— Тогда он собьет тебя. — Старик был неумолим. — На колесах или пешком, всегда найдется идиот, который торопит свою смерть. У него скорее кишки лопнут, чем он окликнет человека. Какие люди были изувечены или остались калеками! А у других голова потом болела всю жизнь.

Старик дрожал и щурил глаза.

— Иной раз думаешь, что людям нельзя давать в руки такой сложный механизм, правда?

— Три сотни каждый год! — Американец не мог прийти в себя. — Мы так и будем стоять здесь? — Он беспомощно показал рукой на стойку. — Здесь есть больница?

— Когда луна не светит, — гнул свое Гебер Финн, — лучше идти полем, подальше от дьявольских дорог. Я вот дожил до пятого десятка.

— Ну-у… — Люди зашевелились.

Врач увидел, что он слишком долго хранил молчание и начал терять аудиторию. Теперь он завладел всеобщим вниманием, выпрямившись у стойки и издав протяжное «та-а-ак…».

Ропот быстро смолк.