Марино Фальеро, дож венецианский (ЛП)

Смутил покой, вы крайне изменились;

Хочу смягчить вас, чтоб вы стали прежним.

Дож

Стал прежним?! Знаешь приговор для Стено?

Анджолина

Нет.

Дож

Под арест на месяц.

Анджолина

Разве мало?

Дож

Не мало! для галерника, кто спьяну

Под плетью на хозяина ворчит;

Но не для хама, кто с расчетом мерзким

Пятнает честь и женщины и князя,

И где? на троне! на твердыне власти!

Анджолинa

По-моему, довольно, что патриций

Изобличен во лжи и клевете;

Потеря чести - хуже наказанья.

Дож

Но у таких нет чести! Только жизнь

Презренная? Но суд не отнял жизни!

Анджолина

Не смерти ж вы хотите за обиду.

Дож

О нет - _теперь_; пускай живет, покуда

Он _жив_; на смерть утратил он права!

Его прощенье - приговор для судей:

Теперь он чист, вина легла - на них.

Анджолина

О, поплатись безумный этот лгун

За вздорный пасквиль кровью молодою

Душа моя ни радости не знала б,

Ни сна без тяжких сновидений.

Дож

Разве

Суд неба не назначил кровь за кровь?

А клеветник - он более убийца,

Чем льющий кровь. _Боль_ или _позор_ удара

Смертельней ранит чувство человека?

Людской закон за честь не кровью ль платит,

И не за честь - за меньшее, за деньги?

Кровь за измену - не закон ли наций?

Ужель ничто - наполнить ядом жилы,

Где кровь текла здоровая? Ничто

Тебе и мне обрызгать грязью имя

Столь чистое? Ничто - унизить князя

Перед лицом народа? Уронить

Почтенье то, с каким взирают люди

На юность женщин и мужскую старость?

На вашу честь и наше благородство?

Об этом пусть бы кроткий суд подумал!

Анджолина

Бог нам велит прощать своих врагов.

Дож

А бог _своих_ простил? Не проклял разве

Он сатану?

Анджолина

Не нужно слов безумных!

Господь равно простит и вас, и ваших

Врагов.

Дож

Аминь! Прости им бог.

Анджолина

А вы?

Дож

И я, когда на небе встречусь.

Анджолина

Только?

Дож

Что им мое прощенье? Дряхлый старец;

Унижен, презрен, высмеян... Что им

Мое прощенье или гнев мой? Оба

Равно ничтожны... Слишком долго жил я...

Но бросим это... Ах, дитя мое!

Дочь Лоредано храброго, жена

Моя обиженная! Ах, не думал

Отец твой, дочь за друга выдавая,

Что сраму предает ее! Увы!

Срам без вины, срам - беспорочный! Если б

Твоим супругом был другой, _любой_,

Не дож венецианский, - эта мерзость,

Позор и грязь не пали б на тебя!

Столь юной быть, прекрасной, доброй, чистой

И так страдать! И мщенья не найти!

Анджолина

Но я отомщена любовью вашей,

Доверьем, уваженьем. Знают все,

Что чисты вы, что я верна. Чего ж мне

Еще желать, вам - требовать?

Дож

Могло бы

Все лучше быть. Но, что бы ни случилось,

Останься доброй к памяти моей.

Анджолина

К чему вы это говорите?

Дож

Так...

Твое, коль не людское, уваженье

Хочу хранить и мертвый, как живой.

Анджолина

Что за сомненья? Разве я не чту вас?

Дож

Поди сюда и выслушай, дитя.

Отец твой был мне друг. Случайно стал он

Обязан мне за некие услуги,

Скрепляющие дружбу честных. После,

На смертном ложе, нашего союза

Он пожелал - но вовсе не платя мне:

Со мной давно расчелся дружбой он.

Нет! Красоте твоей осиротелой

Хотел он дать убежище от бед,

Что здесь, в гнезде порока скорпионьем,

Бездомной бесприданнице грозят.

Не стал я спорить, ибо с этой мыслью

Встречал он легче свой последний миг.

Анджолина

Мне не забыть вопрос ваш благородный,

Не чувствую ли в юном сердце склонность

К другому, с кем счастливей быть могла б;

А предложенье ваше о приданом,

Завидном для любой венецианки?

А ваш отказ от прав, отцом врученных?

Дож

Да, не был то каприз безумный старца,

Порыв обманный дряхлого желанья,

Алкающего красоты девичьей,

Невесты юной. Страсти я смирял

И в молодости огненной; и старость

Не пожрана проказой сладострастья,

Пятнающей седины у развратных,

Веля им пить последние подонки

Восторгов, изменивших им давно,

Иль покупать себе жену-рабыню,

Бессильную отвергнуть эту честь,

Но чувствующую себя несчастной.

Наш брак иной: тебе свободный выбор

Я предоставил; ты же - подтвердила

Отцовский.

Анджолина

Да! И подтвердила б так же

Пред небом и землей! И не пришлось мне

Жалеть себя; но вас порою - да:

При виде ваших горестей последних.

Дож

Я знал, что я с тобой суров не буду;

Я знал, что мне тебя томить недолго;

Что скоро дочь любимого мной друга,

Достойная отца - умна, богата,

В расцвете полном женственности, будет

Свободна вновь для выбора, пройдя

Чрез годы испытанья умудренной.

Наследовав мой титул и богатства,

Ценой епитимьи не очень долгой

Со старым мужем, не боясь ни кляуз

Судейских, ни завистливой родни,

Она, дочь друга старого, сумеет

Найти того, кто по годам ей ближе,

А верным сердцем предан так, как я.

Анджолина

Мой государь! Я лишь отцовской воле,

Его предсмертным словом освященной,

Да сердцу внемлю, выполняя долг

И верностью супругу отвечая.

Надежд надменных я чужда; приди он,

Ваш смертный час, - я это докажу.

Дож

Я верю, зная искренность твою...

Любовь же из романов я считал

И в юности иллюзией - непрочной

И часто роковой. Я в самых страстных

Моих годах приманки в ней не видел,

Коль есть любовь такая, - и не вижу.

Но уваженье, нежное вниманье,

Забота о твоем благополучье,

Уступчивость желаниям невинным,

Содействие достоинствам, незримый

Надзор за недостатками пустыми,

Что юности присущи, - осторожный,

Не резкий, чтобы, исправляясь, ты

Самой себе приписывала выбор;

Доверье, дружба, ласковость и гордость

Не красотой твоей, а поведеньем,

Любовь отца, а не безумье страсти

Вот чем я думал заслужить твою

Привязанность.

Анджолина

Она всегда была.

Дож

Да, верно. Видя разницу в годах,

Ты все ж меня избрала. Верил я

Отнюдь не внутренним моим иль внешним

Достоинствам, - я им не доверял бы