Крупа и Фантик

Когда ты уехала из Питера (кстати, напиши, пожалуйста, справилась ли ты со своим партийным поручением), началась у нас с Володей беспокойная жизнь. Поменяли несколько квартир, так как были проблемы с заготовленными в большом количестве фальшивыми паспортами. Все время слежка, переодевания, и все без толку. Однажды В. И. притащил за собой к явочной квартире аж трех шпиков. А потому, что был в синих (!) очках и в рыжем парике, который безумно шел ему, но вызывал множество подозрений. Как оттуда уходили, и вспомнить страшно.

Ну да было и похуже. Как-то вечером В. И. не явился на ночевку. Я вся извелась, чего только не передумала (Инесска, конечно, сейчас в Париже, но ведь и в Питере баб довольно), а утром товарищи сообщили, что он, напугавшись преследователей, отъехал в Финляндию. Только через неделю доставили от него весточку, смысл которой сводился к одному: «Крупа, сыпь оттудова». Я и «просыпалась»… в Мюнхен. Устала опять смертельно, правда, Володя, изнервничавшийся и замерзший в Питере, обещает скорую поездку в теплые края. Куда-нибудь на Капри, быть может. Вот бы! А то дома (в Питере) хорошо, но на Капри теплее. Там, правда, в это же время должен быть М. Горький с семейством и другом своим Марией Андреевой. Такие запутанные отношения. Впрочем, пусть сами в них разбираются. Мне и своих сложностей хватает.

Как всегда, в ожидании твоего письма. ЦК.

Твоя рассыпанная по «Европам» Крупа

Не рассыпайся, Крупиночка, ладно? Все будет хорошо. Когда-нибудь и на Капри вместе отправимся.

А пока столько проблем, и каждый день новые появляются.

С питерским своим заданием я справилась. Нашла хорошие стрельбища на Путиловском, на Обуховском и на Ижорских заводах. Территория этих промышленных монстров так велика, что позволяет легко маневрировать при появлении опасности. И очень много интересующихся делом нашей партии. Согласись, что наши идеи проще донести до сознания революционных масс, чем идеи Карла и твоего Вовки. К тому же и результат сразу появляется. Не всегда, конечно, хороший. Плохо еще на местах поставлено обучение искусству стрельбы по движущимся мишеням. Бывает, что и промахиваются.

Еще до вашего приезда провела в Питере несколько теоретических занятий в группах начинающих.

После незабываемых наших питерских встреч возвращение в московскую квартиру и к московским партийным делам показалось особенно тяжелым. Опять тренировки, собрания актива, утверждение новых списков сатрапов. И откуда берутся, ведь почти каждый день наши кого-нибудь «снимают». Видно, в России слишком много чиновников. С этим надо что-то делать. Может быть, у большевиков есть какие-нибудь идеи на этот счет? Поделилась бы, Крупочка!

Каждый день начинаю с того, что, еще не открыв как следует свой любимый (ха-ха) глаз (тот, который что-то видит), перебираю по крупиночкам (!) наши прогулки по Сестрорецку. Дивные, дивные часы. Написала эти слова, и так грустно стало. Когда-то еще свидимся.

Как там на Капри?

Твой любопытный Фантик. ЦК. ЦК.

Кру-Кру, плохи мои дела, совсем плохи. То ли с глазами, то ли с мозгами, но определенно — беда.

Третьего дня, как сейчас помню, явилась «оказия», мы обменялись условными фразами, я отдала ему письмо для тебя, и вдруг сегодня… Сидим мы с Дюшкой около печки, раздается стук в дверь, открываю, а там — та же «оказия» (или безумно похожая). Затевается все тот же идиотский разговор (в смысле, пароль — ответ): «Вам нужен самец черепахи?» — «О, благодарю, это очень кстати». Как в дурном сне. Впускаю (здоровенный мужик, еле в дверь втиснулся), и он мне говорит, что пришел за письмом для тебя. Представляешь?! Я быстро прикинулась больной и попросила съездить к зеленщику, конечно, на другой конец города, чтобы было время составить внеочередную депешу.

Честно говоря, я в полном недоумении. Если ЭТО оказия, то кто был тот, предыдущий? А если тот был «правильный», что мне с этим делать? И к кому попадают мои письма? А если оба «правильные», то что за игры в двойников? Сначала Феликс и Мишель Калинин, теперь «двойная» оказия! Может быть, действительно по весне съездить в Баден-Баден? С другой стороны, возможно, мне не следует суетиться. Вдруг ты получишь оба моих письма? Или, к примеру, на фоне прогрессирующей близорукости полным ходом идет регрессия мозговой деятельности, и тогда никакой курорт не поможет. Чего денежки зря тратить.

Кстати о деньгах. После приезда из Питера я выступила с отчетным докладом о проделанной работе, который был единогласно одобрен нашим активом. Они решили поощрить меня и назначили казначеем партии. Так что теперь я куда угодно могу съездить отдохнуть. Хоть в Ниццу. И конспиративные квартиры можно не занимать. Денег на организацию терактов всегда хватит! Святое дело, ха!

Минут через пять должен появиться «двойник» оказии с грузом капусты для Дюшки. Надо успеть принять позу, соответствующую версии «больная Фанни».

ЦК. ЦК. ЦК. Фан-Фан

P.S. Как там с двойниками в среде эмигрантов? В. И. еще не завел себе?

Ха-ха, Фа-Фа.

Успокойся, мой милый Фан-Фантик! Оба письма дошли и без задержек, и прямо на Капри. «Двойников» пока не встречала, а В. И., сама знаешь, кого себе заводит. Вот разве что Парвус [36]? Так еще неизвестно, кто чей двойник.

А на каприйскую виллу, где мы решили обосноваться, столько народу понаехало, что скоро действительно в глазах будет двоиться. Сама посуди, с кем мы по четыре раза на дню встречаемся за табльдотом. Большую часть мест занимает семейство (или свита?) М. Горького. С ним приехали его неизменный друг Мария Андреева; ее секретарь — довольно смазливый юнец; секретарь Горького — милая барышня, но какая-то затурканная; сынок Максима Горького — тоже Максим, но Пешков [37]; мамаша Максима Пешкова, совершенная «не комильфо»; кроме них, трудно прослеживаемые в своем родстве людишки, приживалы и просто знакомые. Мы с В. И. вдвоем, Маняшу я не считаю, так как она что ни день обижается и грозится покинуть нас. Если бы! Кроме них, есть еще Теодор Шаляпин [38], который ждет «тайного» друга. Все теряются в догадках на этот предмет, а я думаю, что прибудет Э. Карузо. В газетах пишут, что у них «спевка» назначена. Гы.

Итого человек семнадцать. Все происходит очень шумно, иногда скандально, прибавь к этому темперамент прислуги, хозяйки… Разве это отдых, Фантик! Однако я раскапризничалась. А ведь здесь так тепло, и море, и горы фруктов, и кормят изобильно. Много ходим пешком — исползали прибрежные скалы. Скоро уж и купаться можно будет, тогда, клянусь тебе, Фантик, научусь плавать (набивается тут один в учителя — не В. И.) и буду уплывать в лазоревую даль, чтобы хоть чуть-чуть побыть одной.

………………………………………………………………

Пару дней не писала, и многое изменилось в нашем житье. Во-первых, резко потеплело, и наши «волжане» (В. И., Макс и Теодор) тут же полезли соревноваться в плавании (на время и на расстояние). Выглядят они, когда рядом, смехотворно — купили тут в ближайшей лавке одинаковые купальные костюмы, вырядились в них и в таком виде спустились к завтраку. Дамы завизжали, потому что впервые Володю увидели без традиционного (Инескиного) галстука. А Теодор, между прочим, изрядно сложен.

Теперь во-вторых. Я все-таки была права — приехал Энрико. Что тут началось! Со всего острова потянулись почитательницы таланта за автографами. Энрико днем спрятался в винном погребе и, говорят, планирует вместе с Теодором рыть подземный ход к пляжу (не знает он нашего сибарита). Пока же попросил Володю за него надписи на открытках делать. А тот и рад стараться — хоть и чужая, а слава. Вечером даже сказал, что надо бы поскорее отыскать «слабое звено», устроить революцию и уже от себя автографы раздавать. Не нравится мне это.