Последняя глава (Книга 1)

Это был не Бобби Феррар, - перед камином стоял, чуть расставив ноги и заложив руки за фалды фрака, высокий человек с красноватым, гладко выбритым лицом и серебристой шевелюрой, взбитой коком над самым лбом; он смотрел на нее в упор широко раскрытыми светло-серыми глазами, губы у него чуть приоткрылись, точно он собирался что-то сказать. Динни была так поражена, что тоже глядела на него во все глаза.

- Сидите, мисс Черрел, сидите, пожалуйста.

Выпростав руку из-под фалды фрака, он поднял ее, словно успокаивая Динни, которая с радостью осталась сидеть, - у нее отчаянно дрожали колени.

- Феррар говорит, что вы редактировали дневник вашего брата?

Динни наклонила голову. "Дыши поглубже!"

- В том виде, как он напечатан, он соответствует первоначальному тексту?

- Да.

- Дословно?

- Да. Я не изменила и не вычеркнула ни одного слова.

Глядя ему в лицо, она не видела ничего, кроме круглых блестящих глаз и слегка отвисшей нижней губы. Ее охватила такая оторопь, будто перед ней был сам господь бог! Но Динни тут же передернуло от этой мысли, и губы ее изобразили жалкое подобие улыбки.

- У меня к вам вопрос, мисс Черрел.

Динни с трудом выдавила тихое "да?".

- Многое ли в этом дневнике написано вашим братом после его возвращения?

Она смотрела на него, не понимая; наконец до нее дошел смысл его слов, и ее словно подстегнуло.

- Ничего! Ровно ничего! Он весь был написан тогда же, на месте.

И она вскочила на ноги.

- Можно узнать, откуда вам это известно?

- Мой брат... - только тут она поняла, что у нее вообще нет никаких доказательств, кроме слова Хьюберта, - мне так сказал мой брат.

- Вы верите каждому его слову, как святыне?

У нее еще хватило чувства юмора, чтобы не встать в позу, но все же она вскинула голову.

- Как святыне. Хьюберт - солдат, и...

Она запнулась и, глядя на эту высокомерную нижнюю губу, выругала себя за то, что употребила такое избитое выражение.

- Конечно, конечно. Но вы отдаете себе отчет, как мне важно это знать?

- У меня есть рукопись, - пробормотала Динни. Как глупо, что она не взяла ее с собой! - Там все ясно видно... я хочу сказать, она вся грязная, в пятнах. Я могу вам ее показать когда угодно, хотите?

Он снова удержал ее властным жестом.

- Не беспокойтесь. Вы очень любите брата, мисс Черрел?

У Динни задрожали губы.

- Очень. Как и все у нас.

- Я слышал, он недавно женился?

- Да, совсем недавно.

- Ваш брат был ранен на войне?

- Да. В левую ногу, пулей навылет.

- А в руку он не был ранен?

Ее опять словно укололо!

- Нет!

Короткое слово вырвалось, точно выстрел. Они постояли друг против друга полминуты, минуту; к горлу ее подступали слова мольбы, негодования; какие-то бессвязные слова, но она не раскрыла рта, она зажала его рукой. Он кивнул.

- Благодарю вас, мисс Черрел.

Голова его немножко склонилась набок, он повернулся и направился к двери, словно неся эту голову на блюде. Когда он исчез, Динни закрыла лицо руками. Что она наделала! Она только настроила его против Хьюберта! Она провела руками по лицу, по телу и так и замерла, дрожа с ног до головы, не отрывая глаз от двери, за которой он скрылся. Прошла еще минута. Дверь снова отворилась, и вошел Бобби Феррар. Он сверкнул зубами, кивнул, прикрыл за собой дверь и сказал:

- Все в порядке.

Динни быстро отвернулась к окну. За окном уже стемнело, а если бы и было светло, она бы там все равно ничего не могла разглядеть. В порядке! В порядке! Она провела рукой по глазам, повернулась и протянула обе руки, сама не видя куда.

Руки ее повисли в воздухе, но голос Бобби Феррара произнес:

- Я очень рад.

- А мне казалось, что я все испортила.

Теперь она увидела его глаза, круглые, как у щенка.

- Если бы он заранее не принял решения, он бы к вам не вышел, мисс Черрел. Не такой уж он кремень. Дело в том, что он обедал с судьей, - это нам помогло.

"Значит, зря я так мучилась", - подумала Динни.

- Вам пришлось показать ему предисловие, мистер Феррар?

- Нет, и это к лучшему, - оно могло бы и повредить. В сущности, мы всем обязаны судье. Но вы произвели на Уолтера хорошее впечатление. Он сказал, что вас видно насквозь.

- Вот как?

Бобби Феррар взял со стола красную книжечку, любовно на нее поглядел и положил в карман.

- Ну что ж, пойдемте?

На улице Динни так глубоко вдохнула, словно хотела вобрать в себя весь этот ноябрьский вечер - и никак не могла надышаться.

- Бегу на почту! - сказала она. - Ведь он теперь уже не передумает, правда?

- Он дал мне слово. Вашего брата освободят сегодня вечером.

- Ах! Мистер Феррар!

И вдруг у нее из глаз хлынули слезы. Она наклонила голову, чтобы их скрыть, а когда повернулась к своему спутнику, его уже и след простыл.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Динни отправила телеграммы отцу и Джин, позвонила по телефону Флер, Адриану и Хилери, взяла такси и ворвалась к кабинет дяди. Сэр Лоренс сидел у камина с раскрытой книгой на коленях. Он поднял голову.

- Ну, как, Динни?

- Спасен!

- Это все ты!

- Бобби Феррар говорит, что мы всем обязаны судье. А я чуть было не испортила дела.

- Позвони. Динни позвонила.

- Блор, попросите сюда леди Монт.

- А у нас радость, Блор: мистера Хьюберта освободили!

- Спасибо, мисс; я поставил на это шесть фунтов против четырех.

- Что бы нам сделать на радостях, Динни?

- Мне придется поехать в Кондафорд.

- Но сначала ты с нами поужинаешь. И сегодня ты у меня напьешься. А как будет с Хьюбертом? Кто его встретит?

- Дядя Адриан сказал, что мне лучше не ходить; он пойдет сам. Хьюберт, конечно, побежит домой и будет ждать Джин.

Сэр Лоренс лукаво ей подмигнул.

- Откуда она прилетит?

- Из Брюсселя.

- Так вот где у них оперативный центр! Ликвидация этого предприятия доставляет мне почти такое же удовольствие, как освобождение Хьюберта. У них бы ничего не выгорело, - не такое теперь время.

- Могло бы и выгореть, - заявила Динни: теперь, когда в побеге не было больше необходимости, мысль о нем уже не казалась такой невероятной. - Тетя Эм! Какой у тебя чудный халат!

- Я переодевалась. Блор выиграл четыре фунта. Динни, поцелуй меня. И дядю тоже. Ты так мило целуешься, совсем не платонически. Если я выпью шампанского, я завтра слягу.