Бомаск

Затем она записала:

"Составление плакатов и листовок".

- Этим я сама займусь, - произнесла она. - Но мне понадобится подпись Луизы и делегата христианского профсоюза.

Она написала:

"Ответственная: Амабль".

Кювро направился к выходу.

- По дороге загляни к Жаклару, - крикнула она ему вслед. - Предупреди его, что он нужен в стачечном комитете, - пусть приезжает со своим автомобилем. Надо отвезти сегодня вечером тексты плакатов и листовок в типографию А *... [демократическая газета округа (прим.авт.)] А завтра заехать за материалами.

Она написала:

"Ответственный за печатание плакатов и листовок, а также за транспорт: Жаклар".

И строчкой ниже:

"Расклейка плакатов".

- Хорошо, чудесно, вполне с тобой согласен, - вдруг сказал Миньо.

ВТОРНИК И СРЕДА

Во вторник Филипп Летурно обнаружил среди адресованной ему тощей корреспонденции бандероль, в которой лежали два номера "Эко дю коммерс", финансового еженедельника. Филипп с удивлением взглянул на неожиданную посылку - впервые в его адрес поступало подобное издание.

Две заметки были обведены синим карандашом. Первая в номере от 15 сентября:

"СТРЕЛЯЙТЕ ПЕРВЫМИ, ГОСПОДА АНГЛИЧАНЕ!

Переговоры, которые велись с начала нынешнего года между группой французских промышленников и финансистов и пекинским правительством, закончились в августе месяце договором о взаимных поставках.

Китай обязался поставлять во Францию шелк-сырец в обмен на французские паровозы.

Взаимные поставки позволили бы французской текстильной промышленности, работающей на натуральном шелке, преодолеть те трудности, которые она переживает с начала войны в Корее в связи со значительным повышением цен на шелк-сырец на мировом рынке.

Но в результате протеста, заявленного посольством США, французское правительство запретило экспорт в Китай паровозов, поскольку они включены в список "стратегических материалов".

Пекин незамедлительно передал заказ группе английских промышленников, которые с радостью ухватились за это предложение. Британское правительство не чинит препятствий поставкам".

Вторая заметка в газете (от конца октября) гласила:

"РАЗДОРЫ В АПТО

Основные итальянские поставщики шелка-сырца прекратили поставки французскому акционерному обществу АПТО, которое, как стало известно, в связи с этим находится в затруднительном положении.

По-видимому, это эпизод борьбы за контроль над АПТО между двумя конкурирующими группами: франко-английским банком В.Эмполи и Кo и американской группой Дюран де Шамбора, которая в течение последних лет приобрела несколько крупных пакетов акций АПТО и предполагает переоборудовать французские предприятия для выпуска искусственного шелка из сырья, поставляемого американскими фабриками".

- Какой кретин мог вообразить, что меня интересует вся эта волчья грызня? - проворчал Филипп.

Было уже два часа пополудни. Филипп только что встал с постели. Приходящую прислугу он отослал, даже не открыл ей двери. Теперь он старался спать как можно больше, в надежде хотя бы таким путем убить бесконечно длинные часы. Газеты он швырнул на полку книжного шкафа без дверец. Об увольнениях и стачке он еще ничего не знал.

Вот уже целую неделю Красавчик не являлся на их ежедневные свидания, и Филипп выходил из дому только в кафе, где можно было поиграть в шары. Заведение это стояло в стороне от Клюзо, на Лионском шоссе, посещали его барышники, владелец скобяной давки и старшие мастера фабрики.

В послеобеденные часы, когда посетителей не было, официантка принимала клиентов в зале второго этажа, облюбовав для этой цели диван, помещавшийся в уголке между буфетом в стиле Генриха II и креслом, обитым оливково-бурым плюшем. Филипп угощал хозяйку вином, играл в шары со старшими мастерами и в карты с барышниками. К закрытию кафе он каждый раз до того напивался, что хозяйке с официанткой приходилось отводить его домой, причем во избежание скандала и пересудов они выбирали самые глухие переулки.

Официантке не исполнилось еще и восемнадцати лет, у нее было весьма заманчивое декольте и наглый взгляд. Филипп все чаще и чаще подымался в верхний зал. Это вдруг стало для него настоятельной потребностью. Девица вела себя с ним крайне грубо, бесцеремонно обшаривала и очищала его бумажник и карманы и притом непрерывно его поносила. Филипп бросался на нее, но, даже уступая ему, девица не прекращала брани и щипала его до крови. Филипп наслаждался, открывая в себе мужские достоинства. Вопреки мечтам наяву или, быть может, благодаря им он вдруг стал бояться, что очутится в дурацком положении, если Пьеретта в один прекрасный день приблизит его к себе, - словом, повторится та же история, в которой он в свое время с отчаянием и страхом признался матери, а она направила его к специалисту по психоанализу.

Только во вторник вечером от одного старшего мастера он узнал об увольнениях и стачке. Но он уже достаточно выпил и выслушал это известие рассеянно.

В среду его разбудил стук - это стучал дедушка в ставни окна, выходившего в парк. Валерио Эмполи с самого утра пытался связаться по телефону с Филиппом и в конце концов решился позвонить старику Летурно. Рассыпаясь в извинениях и любезностях, он попросил позвать к телефону пасынка.

Филипп, как был в халате, пошел в "замок" и вызвал банк.

- Ты прочел газеты, которые я тебе прислал? - спросил Эмподи.

- Нет, - ответил Филипп. - А какие газеты?

- Два номера "Эко дю коммерс".

- Ах, эти. Да, прочел две заметки, отчеркнутые синим карандашом.

- Вот именно, - отозвался Эмполи. - Надеюсь, эти заметки заинтересуют твоих друзей.

- Каких друзей? - спросил Филипп.

- Ну, этого почтового служащего и молодую женщину...

- Ах да... - протянул Филипп.

- Ты по-прежнему с ними встречаешься?

- Ну конечно, - ответил Филипп.

- Так вот что, - сказал Валерио, - если ты не желаешь показаться подозрительным в их глазах, советую тебе ничего не говорить о нашей теперешней беседе...

- Не понимаю... - прервал Филипп.

- Я говорю, чтобы не показаться подозрительным в их глазах.

- А-а, - протянул Филипп.

- Ну, как там у вас в Клюзо?