Тень Саддама Хусейна

Саддам лишь последний из исторического списка могущественных вождей, которые боролись и продолжают бороться за господство на Аравийском полуострове.

Я пытался не обращать внимания на болтовню Акрама, который брал сейчас реванш за свое молчание в присутствии Саддама. Для моего зятя это, похоже, было началом новой жизни, и он мечтательно рассуждал о том, как судьбы наших двух семей отныне и вовек изменятся к лучшему. Он видел особое значение в том, что сегодня по календарю хиджры наступал новый век. В глазах суеверного Акрама это, безусловно, указывало на божественное благословение, выпавшее на долю наших семей.

Что касается меня, я предвкушал необычную для меня, новую деятельность. Саддам приказал мне уйти из школы в долгосрочный отпуск, но мне не суждено было вернуться обратно в класс. Нам с матушкой немедленно предоставили роскошную государственную квартиру в Багдаде, и я планировал ускорить свою женитьбу, чтобы Амна могла как можно скорее присоединиться ко мне. После нескольких дней, данных мне на устройство жилья, я должен был каждый день приходить во дворец, где меня посвящали в тонкости техники президентского поведения.

Несколько месяцев меня ежедневно обучали в президентском дворце особенностям поведения Саддама Хусейна. Моим наставником был Мухаммед Кутайби аль-Дженаби, консультант из канцелярии президента. Мы вместе просматривали по видео бесконечные ленты кинохроники с Саддамом. Мне приходилось осваивать особенности его рукопожатия, походку, манеру смеяться. Я пристально наблюдал в фильмах, как он воспринимал поклонение большого количества людей, собиравшихся перед ним. В таких случаях он поднимал правую руку от локтя и протягивал её открытой ладонью к толпе, в манере, напоминающей Адольфа Гитлера. Каждый день я смотрел фильмы с ним и старательно практиковался. Мне давали прослушивать аудиопленки с интервью Саддама или его речами. Вначале я и не подозревал, что мне, возможно, предстояло сыграть серьезную и зловещую роль.

Саддам часто заходил проверить мои успехи в офис, отведенный специально для моего обучения, место, которое стало известно как Черный кабинет . Свет часто выключался, когда я просматривал видеопленки вместе с Мухаммедом, но то, чем мы занимались, сохранялось в тайне от обитателей дворца. Обслуживающему персоналу, который не знал о моем существовании, говорили, что в этой комнате лаборатория, где проявляются правительственные фотоматериалы, и входить туда строго запрещалось.

Поначалу мне было трудно изображать Саддама в его присутствии. Я был в ужасе от того, что могу оскорбить его. Но моя игра развлекала его, он с удовольствием выступал в качестве зрителя, и постепенно, при поддержке Мухаммеда, я обретал уверенность. Я провел много часов, работая над манерой, с которой Саддам отдавал приказания, закуривал и тут же тушил свои гаванские сигары, и когда Мухаммед утверждал, что я готов, мы устраивали просмотр достигнутого. Я боялся, что зашел слишком далеко, но то, что Саддам видел, очень забавляло его.

- Ты делаешь замечательные успехи, Микаелеф, - сказал он мне с широкой улыбкой. - Скоро ты сможешь одурачить даже мою мать.

После того как я избавился от своей скованности, общий настрой этих занятий стал беззаботным и занимательным. Немногие знали, что, несмотря на свою зловещую репутацию, при непосредственном общении Саддам демонстрировал здоровое чувство юмора. Он прирожденный шутник, и часто невозможно было понять, всерьез он говорит что-либо или нет.

Однажды утром он пришел в Черный кабинет и заявил, что у него возникла идея.

- Я хочу, чтобы тебя тайком переправили через границу в Иран, сообщил он с большим энтузиазмом. - Тебя привезут в какой-нибудь город рано утром, возможно в Хоррамабад или Ахваз. Там ты постоишь около одной из их священных мечетей и мы сфотографируем тебя. Потом пошлем фотографии этому исламскому сумасшедшему в Тегеран с нашими наилучшими пожеланиями. Я отдам целое состояние, лишь бы увидеть его лицо в этот момент.

Я подумал, что это безумная идея, и готов был вежливо возразить, когда Саддам расхохотался.

- Не беспокойся, Микаелеф, моя идея - просто глупая шутка. Эта мысль позабавила меня, но гораздо важнее, чтобы о тебе никто не узнал до выполнения самой важной задачи, которую мы уже обсудили.

Мухаммед начал также учить меня курдскому языку, которым арабу было нелегко овладеть. Пока я с трудом справлялся со своими заданиями и пытался протестовать, не видя в этом особого смысла, Мухаммед отмахивался от моих протестов, заявляя, что никогда не следует отказываться от возможности выучить новый язык. Как бывший учитель, я с ним отчасти соглашался. Тогда я не знал, что настойчивость Мухаммеда однажды спасет мне жизнь.

Мое новое положение было явно окутано тайной. Согласно инструкции, я должен был говорить своим друзьям, что мне повезло получить место в министерстве образования в Багдаде. Первоначально, кроме ближайшего окружения Саддама, только Амна, Вахаб, Акрам и моя мать знали о моих новых занятиях. Мне было запрещено свободно перемещаться, а во дворец и обратно меня возили в частном лимузине с затемненными стеклами. В тех редких случаях, когда я отправлялся на улицу один, я должен был носить густую накладную бороду. Она полностью изменяла мою внешность. Мне не дозволялось появляться в компании Саддама, когда во дворце присутствовали посторонние, и даже моим передвижением по дворцу внимательно руководили.

Я был увлечен своей ролью и старался оправдать то, как я считал, чрезмерно щедрое жалованье за выполняемую работу. Все свободное время я проводил, изображая Саддама, чем очень забавлял свою матушку. Если бы я вел себя так несколько месяцев назад, она ругала бы меня за мою непочтительность. Теперь это была моя работа.

Однако Мухаммед подчеркивал, вначале очень тонко, что, хотя мы с Саддамом и схожи, мы не идентичны друг другу. Однажды днем, незадолго до того, как я должен был вернуться домой, он подвел меня к огромному зеркалу, стоящему рядом с фотографией Саддама в полный рост, которых везде было в избытке.

- Как ты думаешь, есть разница между тобой и президентом?