Йун Габриэль Боркман

Фру Вильтон. Ну, приемные сыновья, фру Боркман.

Фру Боркман. Да, это нелишне было бы прибавить.

Фру Вильтон. А по-моему, к хорошей приемной матери питаешь еще больше благодарности, чем к родной.

Фру Боркман. Вы по себе это знаете?

Фру Вильтон. О, боже мой, нет! Родную свою мать я знала очень мало. Но будь и у меня такая хорошая приемная мать, я, может быть, не вышла бы такой... такой непутевой особой, какой меня люди ославили. (Оборачиваясь к Эрхарту.) Итак, будьте умницей, оставайтесь с мамашей и тетей пить чай, господин студент! (Дамам.) Прощайте, дорогая фру Боркман! Прощайте, фрекен!

Дамы молча отвечают на ее поклон, и она направляется к дверям.

Эрхарт (идя за ней). Не проводить ли мне вас немножко?..

Фру Вильтон (уже в дверях, делая отстраняющий жест). Ни шагу! Я отлично привыкла ходить одна. (Останавливаясь на пороге и кивая ему.) Но предупреждаю вас теперь, господин студент, берегитесь!

Эрхарт. Чего же мне надо беречься?

Фру Вильтон (веселым тоном). А я вот, как останусь на дороге... одна-одинешенька... возьму да и начну вас привораживать.

Эрхарт (смеясь). Вот как! Вы опять за то же.

Фру Вильтон (полушутя, полусерьезно). Да, берегитесь!.. Как стану спускаться под гору, возьму да и скажу про себя, - всю свою силу воли соберу и скажу: студент Эрхарт Боркман, берите вашу шляпу!

Фру Боркман. И он возьмет ее, по-вашему?

Фру Вильтон (смеясь). Еще бы! Мигом схватит. А затем скажу: извольте надеть пальто, Эрхарт Боркман! И калоши! Смотрите, не забудьте калоши! И марш за мною! Слушайтесь, слушайтесь, слушайтесь!

Эрхарт (с принужденной веселостью). Как же, дожидайтесь!

Фру Вильтон (поднимая указательный, палец). Слушайтесь, слушайтесь!.. Спокойной ночи! (Со смехом кивает дамам и закрывает за собой дверь.)

Фру Боркман. Что она, в самом деле способна на такие штуки?

Эрхарт. Полно. Как ты можешь думать? Так, шутка, и больше ничего. (Обрывая.) Но будет нам говорить теперь о фру Вильтон. (Усаживает Эллу в кресло у печки и с минуту молча глядит на нее.) Нет, как ты могла пуститься в такой дальний путь, тетя Элла! И еще зимой!

Элла Рентхейм. В конце концов это стало необходимо, Эрхарт.

Эрхарт. Да? Почему же?

Элла Рентхейм. Надо было посоветоваться здесь с докторами.

Эрхарт. Ну, вот и отлично.

Элла Рентхейм. Тебе кажется, что это отлично?

Эрхарт. Что ты наконец решилась на это, хочу я сказать.

Фру Боркман (сидя на канапе, холодным тоном). Ты больна, Элла?

Элла Рентхейм (строго глядя на нее). Ты же знаешь, что я больна.

Фру Боркман. То есть слаба здоровьем... с давних пор.

Эрхарт. Я, когда жил у тебя, часто говорил, что тебе надо бы посоветоваться с докторами.

Элла Рентхейм. Там у нас я никому из докторов не доверяю особенно. К тому же тогда я чувствовала себя еще не так плохо.

Эрхарт. А теперь тебе разве хуже, тетя?

Элла Рентхейм. Да, мой мальчик. Теперь хуже.

Эрхарт. Но ведь нет ничего опасного?

Элла Рентхейм. Как взглянуть на дело.

Эрхарт (живо). Ты знаешь что, тетя Элла? В таком случае тебе нельзя так скоро уезжать назад, домой.

Элла Рентхейм. Я, пожалуй, и не уеду.

Эрхарт. Тебе надо пожить у нас в городе. Тут к твоим услугам лучшие врачи. Выбирай только.

Элла Рентхейм. Я на это и рассчитывала, выезжая сюда.

Эрхарт. И тебе надо подыскать себе помещение получше... какой-нибудь уютный, тихий пансион.

Элла Рентхейм. Я остановилась сегодня в старом, где жила прежде-.

Эрхарт. Ну вот, там тебе будет хорошо, уютно.

Элла Рентхейм. Но я там не останусь все-таки.

Эрхарт. Да? Почему так?

Элла Рентхейм. Я переменила намерение, когда приехала сюда.

Эрхарт (удивленно). Вот?.. Переменила?..

Фру Боркман (вяжет, не глядя на них). Тетка твоя решила жить здесь, в собственной усадьбе, Эрхарт.

Эрхарт (глядя то на одну, то на другую). Здесь? У нас! С нами... Правда, тетя?

Элла Рентхейм. Да, теперь я так решила.

Фру Боркман (по-прежнему). Все здесь принадлежит ведь твоей тетке, как ты знаешь.

Элла Рентхейм. Так вот, я остаюсь здесь, Эрхарт. Пока. А там видно будет. Я устроюсь отдельно. Во флигеле управляющего...

Эрхарт. Так, так. Там для тебя всегда готовы комнаты. (Внезапно, с живостью.) Но ты, должно быть, сильно устала с дороги, тетя?

Элла Рентхейм. Да, немножко устала, конечно.

Эрхарт. Так, мне кажется, тебе надо лечь спать пораньше.

Элла Рентхейм (улыбаясь, смотрит на него). Я так и сделаю.

Эрхарт (живо). Мы можем ведь наговориться досыта и завтра... или в другой раз. Обо всем, обо всем. Все трое. Ты, мама и я. Не лучше ли будет так, тетя Элла?

Фру Боркман (порывисто встает с канапе). Эрхарт! Я вижу, ты хочешь уйти от меня!

Эрхарт (вздрогнув). То есть... как?

Фру Боркман. Ты хочешь уйти... к адвокату Хинкелю!

Эрхарт (невольно). Ах, вот что! (Спохватившись.) А неужели, по-твоему, лучше не давать тете Элле спать до поздней ночи? Она ведь больна, мама! Подумай!

Фру Боркман. Тебя тянет к Хинкелям, Эрхарт!

Эрхарт (с нетерпением). Но, мама... право, мне кажется, неловко не пойти!.. А ты что скажешь, тетя?

Элла Рентхейм. Тебе лучше всего быть совершенно свободным в своих поступках, Эрхарт.

Фру Боркман (угрожающе обращается к ней). Ты хочешь разлучить его со мной!

Элла Рентхейм (встает). Ах, если б я только могла, Гунхильд!

Наверху слышна музыка.

Эрхарт (ежась, точно от боли). Нет, это невыносимо! (Озирается.) Где моя шляпа? (Элле.) Ты знаешь эту вещь, которую играют там, наверху?

Элла Рентхейм. Нет. Что это за вещь?

Эрхарт. "Danse macabre". "Пляска смерти". Ты не знаешь "Пляски смерти", тетя?

Элла Рентхейм (со скорбной улыбкой). Нет еще, Эрхарт.

Эрхарт (матери). Мама... я прошу тебя... очень прошу... позволь мне пойти!

Фру Боркман (сурово смотрит на него). Оставить мать! И ты хочешь?

Эрхарт. Я же возвращусь... может быть, завтра!

Фру Боркман (страстно, взволнованно). Ты хочешь уйти от меня! Тебя тянет к чужим! Да еще к кому... к кому!.. Нет, и думать не хочу!

Эрхарт. Там теперь так светло! Столько огней! Столько молодых, веселых лиц! Там музыка, мама!

Фру Боркман (указывая на потолок). Здесь, наверху, тоже музыка, Эрхарт.

Эрхарт. Да, именно эта музыка здесь - она и гонит меня из дому.