Голова (Империя - 3)

Она торопливо отошла от него и, обороняясь, вытянула руку. Наверно, смех его показался ей недобрым. Лишь сейчас он заметил, что руки у него судорожно стиснуты, а мышцы напряжены как для прыжка. Бешенство захлестнуло его, угрозы и проклятия потонули в скрежете зубовном.

Он дико озирался по сторонам, словно ища спасения и в то же время боясь, как бы им не помешали. Между голыми кустами было узкое пространство, но достаточное для того, чтобы отомстить за себя, прежде чем умереть самому. Скорчившись и растопырив узловатые руки, поднимался к белесому небу звероподобный силуэт какого-то дерева, как эмблема убийства, а за кустами все громче клокотала и бурлила вода, подобно льющейся крови.

У нее меж тем, как по волшебству, исчезло с лица выражение страха, глаза засияли живее, чем всегда, жест, которым она оборонялась, стал повелительным.

- Этого вы тоже не сделаете! - звонко крикнула она. И в самом деле, руки его опустились.

Обезоруженный, уставился он в землю и пробормотал только, чтобы не подчиниться, как мальчишке: "Но вы у меня в руках!" В ответ она засмеялась, немного испуганно, как ему почудилось, но явно храбрясь. Ему стало ее жаль; все, чем была и что сулила она, вернулось вновь, жизнь опять завладела им. Но ему стыдно было покориться ей. Он собрал всю свою гордость и с надрывом швырнул ей в лицо:

- Я пойду своим путем и жалею вас, что он не стал вашим. Теперь, когда я вас узнал, я не могу вас любить, а вы не можете мне приказывать. Будущее мое во мне самом. Для зависти у меня слишком много воображения, для честолюбия - слишком много уважения к себе, и если мы когда-нибудь встретимся вновь, быть может, я ничего не добьюсь в жизни, но отвоюю то, над чем вы смеетесь: мое человеческое достоинство! - Метнув ей последний огненный взгляд, он резко повернулся - и прямо через кусты вихрем прочь, в суровой гордыне юности.

- Терра! - крикнул чей-то голос. Он испуганно остановился; навстречу шел Эрвин. - Графиня Альтгот, - сказал он невинным тоном, - утверждает, будто вы едете с ней в Берлин. Почему так спешно?

- Мне незачем здесь оставаться. - И еще резче: - Избавьте меня от изложения причин, господин граф!

- Жаль. Мы к вам хорошо относимся - сестра и я. Я тоже... у вас нет дурных умыслов. Я следил за вашим лицом только что, когда вы произносили свою тираду. Я бы зарисовал вас, если бы сумел.

После этого гостю представился выбор либо броситься на него, либо провалиться сквозь землю. Быть воспринятым как курьез, не заслужить даже серьезного отношения к себе - это утонченное издевательство достойно венчало все, что он пережил здесь!

- Ваше доверие льстит мне, - сказал он, внутренне весь сжавшись и опустив глаза.

Молодой граф продолжал благосклонно, почти по-дружески:

- Ведь и у вас есть сестра, фрейлейн Леа...

- Даже имя! - прорычал Терра.

А Эрвин пояснил Алисе:

- И он оберегал ее от малейшего оскорбления самым удивительным, неподражаемым образом.

- Вы тоже бываете неподражаемы, - зарычал Терра.

- Сам не знаю, был бы я способен так забывать себя и с таким жаром охранять чужие интересы, как вы тогда... - простодушно сказал Эрвин.

Он собирался изложить весь ход событий, но графиня Алиса удержала его. Она видела, что Терра дрожит всем телом. Он непременно заполз бы в кусты, если бы ноги повиновались ему. Выслушивать похвалы себе, как рыцарю, защитнику своей сестры, в то самое время как она была на пути к скандальному похождению, которое он поощрял! Чем он стал? Во что его превратила циничная страсть к игре, привычка безоговорочно сводить счеты с жизнью, унижавшей его? Он уже докатился до того, что способствует бесчестью сестры... Как в злом кошмаре, до него доносились слова:

- Ты не поверишь, что это за создание! Я еще не видел такой красоты, и сам теперь себе не верю, что действительно видел ее. У нее какое-то неуловимое сходство с тобой, Алиса.

Терра поднял отчаянный взгляд к говорившему, но перед ним была лишь молодая графиня.

- Я поняла, что троим здесь не место. - И она сделала умиротворяющий жест.

- Проститься мы должны без свидетелей, - подхватил он.

- Не надо горечи! - И она подошла к нему. - Мы были так близки, пощадим же друг друга!

Он склонился перед ней, и они бок о бок пошли назад между кустарниками.

Сколько длилось это молчание смятенных чувств? И вот у него со стоном вырвалось:

- Где ты найдешь еще такое обожание?

- Никогда и нигде, - ответила она, во взгляде ее была скорбь. - Пожалей меня за то, что я тебя отпускаю!

- А я? Значит, такова моя доля. Я беспредельно любил тебя.

- Я все еще тебя люблю, - мягко сказала она.

Он не выдержал, он склонился к ее рукам, он целовал их рожденными болью поцелуями. Ее бледное лицо, по которому текли слезы, было обращено куда-то вдаль.

- Может быть, все очень просто? - прошептала она. - Только мы слишком молоды?

Он выпрямился, не выпуская ее рук.

- Но я буду ждать, - торопливо сказала она.

- Ждать меня, пока я смогу прийти за тобой? - так же торопливо спросил он и почувствовал, как руки ее дали ответ.

Правда, в глазах друг у друга они прочли, что это всего лишь трафаретные вопросы и ответы юности, которая не хочет признать себя побежденной. Конечно, все могло случиться, но их сердца сомневались, даже разбиваясь.

Стыдливо отвели они глаза и пошли обратно. Теперь они спешили, дом был уже близко, и перед ним наготове стоял экипаж. В тот миг, когда они выходили из-за прикрытия последних кустов, на Терра вновь налетел стихийный порыв схватить ее, швырнуть в экипаж и умчать прочь. Его порыв захлестнул и ее. Потом все оборвалось.

Кучер вынес саквояж, в котором Терра с изумлением узнал свой собственный. Вслед за тем появилась графиня Альтгот и кивком пригласила его садиться. Он лихорадочно огляделся. Алиса исчезла. "Прощай! Я поторопился жить. Все вымысел - и мое счастье и моя мука. Золотое утро, созданное для путешествий, я ждал свою спутницу, - помнится, так уж было однажды. Но только уверенности осталось меньше, чем в тот раз, когда я ждал женщину с той стороны. Другие времена, но тот же финал..." - думал он, когда садился рядом с Альтгот, и ее улыбка говорила ему: "А кто оказался прав?"