Переполох с чертополохом

- Но ведь я и в самом деле люблю яковское молоко. То есть - ячье. Полное вранье, но, по крайней мере, я его пробовала. В семействе Роб-Бобов стряпней занимается Боб, который обожает экспериментировать с всевозможной экзотикой.

Мама недоверчиво фыркнула. - Эта женщина олицетворение благородства. Кстати, тебе не мешало бы поучиться у нее светским манерам и обходительности.

- Манерам, фанерам, - брезгливо поморщилась я. - Мамочка, эта женщина фальшива насквозь. И вообще она просто мыльный пузырь.

- Абби, золотце, она - образец элегантности.

- Мамочка, все это сплошное притворство. И повседневную свою жизнь она ведет вовсе не посреди этой роскоши, - я обвела рукой позолоченную мебель, - а в самой обыкновенной комнатенке. Как ты и я. И восседает, между прочим, не на троне, а на самом пошлом раскладном кресле "Лей-зи-бой"!

- Брешешь!

- Мамочка, я это собственными глазами видела.

- Ты? - У мамы отвалилась челюсть. - Ты хочешь сказать, что уже была здесь?

Врать вообще скверно, а врать собственной матери - и вовсе последнее дело. С другой стороны, обижать маму тоже нельзя.

- Ну, сама я этого не видела, но со слов Джей-Кат дело обстоит именно так. "Сама знаешь кто" купила у нее торшер от Тиффани, и Джей-Кат доставила его ей.

- Наша Джей-Кат? Эта блаженная?

- Прошу тебя, не упоминай эту историю ни Королеве, ни ей, - взмолилась я. - Насколько я знаю, между ними вышел какой-то страшный скандал.

Глаза мамы разгорелись. - Расскажи мне, Абби! Я должна это знать.

Паутина, которую я сплела, запуталась сильнее, чем коллекция моих старых колготок с поехавшей петлей. Нужно было любой ценой выкарабкиваться из удавки.

По счастью, помощь поспела, откуда ее не ждали. Королева внезапно нарисовалась в проеме двери с серебряным подносом, уставленным напитками. Я не преминула заметить, что салфетки для коктейля были мягкие и дорогостоящие.

- Вы меня извините, если я отлучусь еще на минутку? - проворковала Королева. - Закуски принесу. Надеюсь, вы не брезгуете морскими деликатесами?

- Нет, - хором пропели мы.

Пуф! Королева вмиг испарилась. У этой женщины, похоже, была склонность к театральным выходам и магическим исчезновениям.

- Чай из пакетиков, - прошипела мама, убедившись, что мы одни. Боюсь, что ты права насчет раскладного кресла.

- Давай, жми дальше, - великодушно дозволила я, пригубив вино. Не верблюжья моча, но все равно - жуткая дрянь. С трудом заставив себя проглотить эту отраву, я громко сказала: - Вино, по-моему, тоже из пакета.

- Что, очень сухое? - озаботилась мама.

- Если я пролью эту жидкость на паркет, то она разъест весь лак, ответила я, усмехаясь. - А что касается обещанного травяного послевкусия, то нашим коровам более ароматное сено дают.

Мама нервно хихикнула. - О, Абби, какая ты язва. С другой стороны, кто мог подумать, что Ее Величество пьет чай из пакетиков? Но складное кресло я должна перед уходом собственными глазами увидеть.

- Может, она вовсе не пьет чай, - предположила я. - Может, она им подмы... - Я осеклась на полуслове. Королева величественно вплыла в гостиную. На серебряном подносе громоздились аппетитно шипящие румаки. Уж эти точно были не из консервной банки.

- Слева - гребешки, - проворковала она. - Справа - креветки.

Мама, славная душа, питает к моллюскам и ракообразным примерно такое же отвращение, как я - к печенке, но, несмотря на это, мужественно подцепила вилкой по одному из даров моря. Я же довольно быстро опустошила правую половину подноса.

Мама улыбнулась. Наконец-то она дождалась своего звездного получаса.

- Я вот подумываю о том, чтобы отправиться в Африку миссионершей, робко начала она.

- Ах, как интересно! - вскричала Присцилла и тут же обратилась ко мне. - А у вас какие планы... Алли, кажется?

- Абби, - процедила я. И сурово добавила: - Планы у меня одни: работать и еще раз работать.

Присцилла отпила боливийского мерло. - Не сомневаюсь. Дел у вас, наверно, в своей лавчонке невпроворот. Пыль, наверно, вытирать со всех ваших безделушек. Просто не представляю, откуда вы находите время, чтобы добровольно ухаживать за этими несчастными старушками в богадельне.

- Но я не...

- Абби! - мама всплеснула руками. - Почему ты мне этого не рассказывала? - Она обратилась к Королеве. - Я состою в организации "Женщины епископальной церкви" уже сорок лет. Сама я, правда, на общественных началах в домах для престарелых не подрабатываю, но вот наша организация много занимается благотворительностью. Однажды, например, мы подготовили для бездомных мужчин прехорошенькие корзиночки с туалетными принадлежностями. Я лично закупила для них лосьоны после бритья.

Присцилла величественно изогнула бровь и снова пригубила вино. Сама она, конечно, тоже была прихожанкой епископальной церкви, однако в организации "Женщины епископальной церкви" состоять, похоже, не соизволила. Ей куда проще было время от времени выписывать достаточно жирные чеки, чем заниматься повседневными делами в обществе профессорских жен.

Заметно увянув под ее недоуменным взглядом, мама была вынуждена пояснить: - Бездомным тоже приятно, когда от них хорошо пахнет.

- Все это очень интересно, - Присцилла улыбнулась и обратилась ко мне. - А теперь, дорогая моя, давайте о вас поговорим.

- Но мама еще далеко не все рассказала, - быстро протараторила я. - В прошлом году, например, она едва в монахини не постриглась.

Мама побледнела. - Абби, только не здесь!

На этот раз приподнялись уже обе августейшие брови. - В самом деле?

- Они меня не приняли, - пожаловалась мама. - Обвинили в том, что я слишком много пою. Слишком много! Можете этому поверить? Вдобавок я, якобы, разгуливала с папильотками под апостольником. Это уже отъявленная ложь. Просто сестра Маргарита мне завидовала.

Величественная голова кивнула. - Зависть калечит людей. Можете мне поверить, я в этом собаку съела. Впрочем, в моем случае, завидовали не моей прическе.

- О, сестра Маргарита вовсе не маминым волосам завидовала, - вставила я. - А татуировке.

Глаза Присциллы расширились, а мамины, наоборот, закатились. Я поспешила ей на выручку.

- Вообще-то татуировка совсем крохотная, - сказала я. - Да и место такое, где никто не увидит.