Победители без лавров

— А вы считаете, что я его не найду?

— По-моему, истинные Граали куда проще того, который вы ищете. Человек может найти только собственное спасение. Христос, Будда, Магомет нашли свою чашу, но не сумели убедить человечество пить из нее с тем усердием и той верой, на которые рассчитывали. Неужели вы надеетесь достичь того, что не удалось им? Когда вы выступали на заседании совета, я желал вам успеха и в то же время надеялся, что вы провалитесь. Я желал вам успеха потому, что вы были исполнены веры и преданности идее. Но я видел, что вы обречены. И как! Вы думаете, что стараетесь ради человечества? Но оно распнет вас. Неужели вы и вправду считаете, что сумеете сделать больше, чем сделали до вас автомобильные магнаты? Неужели вы и правда думаете, что сможете, глядя на мир глазами святого, повести людей на борьбу за свои идеалы? Профессионалы растерзают вас и бросят на съедение крысам. У вас нет ни малейшего шанса. История работает против вас. Неужели вы правда думаете, что вы один можете, подняв крест Золотой заповеди и морали, остановить прилив алчности и лени, пораженчества и ненависти, который захлестывает нас? Нет, Дэвид, нет! Потому что люди, подобные мне, не помогут вам. Ведь я искренне намерен разыграть свое будущее в орлянку. Так что подумайте еще раз, кому вы взялись помогать. Только если у меня выпадет орел и я уйду из корпорации, мне будет жаль, что я так и не узнал вас по-настоящему. Поздравляю вас, Дэвид. Вы настоящий человек. Люди, с которыми вы связаны, не понимают вас. Они даже не понимают меня, хотя я прозрачен, как их очки. По-моему, разница между нами состоит лишь в том, что ваша рассудочная неукротимая энергия направлена на созидание, а моя — ни на что не направлена. А вот это открытие не столь приятно, Дэвид. Я собирался утешиться мыслью, что я, по крайней мере, — поэтическая натура. Моя любовь к жизни поэтична. Но и моя поэтичность несравнима с вашей. Истинная поэзия — в полном самоотречении. Дэвид, я искренне надеюсь, что монета упадет верно и я уйду куда глаза глядят с моей юной красавицей и деньгами и не увижу, как вас раздирают на части. Я хочу взять эту девушку за руку и убежать куда-нибудь и постараться не вспоминать про вас. — Тони вынул из кармана монету в двадцать пять центов. — Если решка, я остаюсь с вами и с Уэнди.

— Вы и в самом деле хотите таким способом решить свою судьбу, Тони? — Дэвид улыбнулся широко и весело.

— Конечно. Я суеверен и считаю, что монета покажет только то, что суждено.

— Вы удивительны. Вы невероятны. Вы нелепы!

Тони подбросил монету, и она упала на оленью шкуру у их ног. Тони сказал:

— Орел. Джини Темплтон. Мне очень жаль, Дэвид. — И вышел из библиотеки.

Путь наверх-путь вниз

С. Вишневский

Это книга без божества, без вдохновения, без любви. Начал я ее читать, признаться, без воодушевления — серые лица, серый, скучный мир большого бизнеса.

И тем не менее книга притягивает к себе тем, что она приоткрывает дверь в те кабинеты и квартиры, которые обычно недоступны взору «непосвященных». Закулисная сторона жизни большого бизнеса тщательно охраняется от социологов, журналистов и литераторов.

Пять с половиной лет прожил я в шестидесятые годы на американском берегу. Человек по природе любопытный, я стучался во все двери. В помещении секретной службы Белого дома мрачноватый человечек деловито мазал мне пальцы черной краской и снимал отпечатки — без этой унизительной процедуры нельзя было получить пропуск в резиденцию президента Соединенных Штатов. Одна за другой открывались двери в «святая святых» Америки — в кабинеты министров, в оффисы сенаторов и конгрессменов, в особняки вашингтонских аристократов.

Больших бизнесменов я видел и слушал в разных ситуациях — на конференциях и банкетах, на ланчах и дома. Но в «святилища» монополий — в советы корпораций — путь был заказан. Жаловаться не было смысла: доступ туда был закрыт не только иностранцу, но и самому что ни на есть стопроцентному американцу, если тот из «другого бизнеса».

Я не хочу сказать, что видные бизнесмены прячутся от глаз общественности. Напротив, каждая крупная корпорация имеет свои «отделы отношений с общественностью» с многочисленным штатом сотрудников. Не скупясь на затраты, сноровистые пропагандисты из таких отделов — их зовут «паблик релейшнз мен» — денно и нощно прославляют свои компании и их «великих лидеров». На экранах телевизоров, на страницах газет и журналов едва ли не каждый день появляются иконописные образы воротил большого бизнеса. С усердно отретушированных фотоснимков смотрят приветливые, открытые, внушающие доверие лица. О, конечно же, они пекутся прежде всего о рядовом потребителе, о мелком держателе акций. Их главный помысел — вручить продукт самого высшего качества никому не известной миссис Мёрфи, живущей в самой отдаленной и самой крошечной общине. Их заветная мечта — обеспечить процветание Америки.

Разных я повидал пропагандистов. Но деятели из «отделов отношений с общественностью» — поистине виртуозы рекламно-пропагандистского ремесла. Дайте им Иуду Искариота — и они за неделю убедят всю округу, что Иуда и есть тот самый сын человеческий в белом венчике из роз. Дайте им Яго — и назавтра они внушат Дездемоне, что именно его она должна за муки полюбить.

Как-то я провел несколько дней в Чикаго на съезде этих деятелей. Ораторы столь сладостно воспевали добродетели своих патронов из большого бизнеса, что во рту становилось терпко. Ораторы говорили и говорили с неподдельным (хотя и щедро оплаченным) энтузиазмом.

Один известный деятель такого рода опубликовал не так давно книгу-оду о руководителях корпораций. Критики из большой прессы взяли на себя труд подсчитать, сколько раз автор назвал «великими лидерами» президентов и вице-президентов компаний. Выяснилось, что «великих лидеров» в книжке среднего формата не меньше, чем Джонсов (американский эквивалент Ивановых) в пухлом телефонном справочнике.

Однажды в столичной газете «Нейшнл обзервер» появилось рекламное объявление под интригующим заголовком «Кому есть дело до прибылей?». Рекламодатель — «отдел отношений с общественностью» компании Дюпон де Немур — утверждал, что прибыли, загребаемые монополией, приносят благо каждому человеку, и обещал прислать всем заинтересованным веские подтверждения.

Мне было невдомек, какое такое благо даруют людям барыши Дюпонов. Послал запрос рекламодателям в Уилмингтон, штат Делавэр. Вскоре почтальон принес объемистый конверт со штампом «Дюпон». В конверт был вложен художественно изданный альбом «Мотивы прибыли». Искусно подобранные иллюстрации и цитаты — от стихов Горация до речей экс-президента Дуайта Д. Эйзенхауэра — внушали, что прекраснодушные Дюпоны наживают доллары не для своего обогащения, а для моего благополучия. Убедительные фотопортреты симпатичных улыбающихся бизнесменов подтверждали: стараемся ради вас, дорогой читатель.

Да, прав один из героев романа Джона Квирка, когда говорит: «На фасаде корпорации публика видит только сияющий лик. Президент автомобильной компании как живой человек существует лишь для тех, кто с ним близко знаком, для остальных же он не более реален, чем портрет маслом».

Какие же они, живые люди из верхушек корпораций? Чем отличаются их подлинные лица от «отлакированных изображений»? Чем они живут, как живут, что творят за плотно закрытыми дверями кабинетов и залов совещаний? Что у них на уме? Как они получают прибыли и как их тратят? Какой внутренний часовой механизм побуждает их, как выражаются американцы, «тикать»?

На все эти и многие подобные вопросы нелегко найти ответы. «Великие лидеры» монополистического капитала ревностно оберегают от посторонних «конфиденциальность» внутренней жизни корпораций, а тем паче «прайвэси» (приватность) своего личного житья-бытья.

В Лос-Анжелесе меня любезно принял вице-президент крупнейшей телевизионной корпорации. Пока мы говорили и спорили о телепрограммах, их качестве и количестве, об актерах и комментаторах и тому подобном, это был приятный, словоохотливый собеседник. Но вот речь зашла о движущем механизме корпорации, о влиянии рекламодателей из финансово-промышленного мира на тематику и содержание телевизионных программ. Лицо хозяина по-прежнему сохраняло любезное выражение, однако он заметно насторожился. Тень пробежала по физиономии руководителя «отдела отношений с общественностью», который присутствовал при беседе.