Парадигматик

– А вы с ним встречались? Он вам что-то предлагал… и что же?

– Ответьте на мой вопрос для начала, потом уже я отвечу на ваш.

– Хорошо, мой воинственный друг, хорошо. Как пожелаете. Но я вас огорчу. Связь прямо противоположная. Впрочем, вы обладает замечательной интуицией. У торговца… оружием, как вы сказали, действительно есть кое-что общее со мной… В частности, у него такая же манера ведения дел, как у меня. С некоторых пор стала такой же.

– Вы хотите сказать, что не покупали у него оружия, а что он, скорее, что-то покупал у вас?

– Ну, что кто покупает у меня – это исключительно внутренние вопросы моего бизнеса. А вот я, признаюсь вам, пользовался услугами его, – бизнесмен сделал на этом слове очень мощное ударение, – предшественника в свое время, – он замолчал и стал поднимать и опускать брови. Потом задумчиво добавил: – Да, предшественника. Предшественники – очень интересный вопрос, знаете ли, – прикрыв глаза, он улыбался довольным сытым котом. На миг он приоткрыл один глаз и хитро глянул на меня. – Теперь ваша очередь.

– Я ничего не купил у него, – произнес я отчетливо, выводя каждый звук в каждом слове, произнес я. – Я даже не узнал его расценки. Так что у меня к вам есть еще один вопрос. Дорого вы заплатили за товар его предшественника? – я повторил его интонацию на этих словах.

– Дорого? Вы спрашиваете, дорого?! – прокричал бизнесмен и стал безудержно смеяться. Он смеялся страстно, самозабвенно, мощно, смеялся, позабыв обо всем на свете, смеялся до полного изнеможения. Иногда он пытался начать что-то говорить, но сквозь хохот прорывались только отдельные звуки, вроде «вы…» или «неуже…». Они, подобно морскому рифу во время бури, на мгновение поднимались над волнами и пеной и снова исчезали в пучине. Он заливисто смеялся, смеялся так, что у него тряслись и прыгали щеки, смеялся без остановки еще несколько минут, так что побагровело не только его лицо, но шея и даже кисти рук.

– Хотите взять в долг?.. Кредиту, к сожалению, не подлежит, – и лишь только закончил свою фразу, продолжил смеяться еще безудержнее.

– Я ухожу, – сказал я, отодвигая кресло.

Успешный бизнесмен по инерции продолжал смеяться. Я встал, обошел столик и направился к выходу.

– До встречи.

– Мы вряд ли встретимся, – обернулся я.

Он сидел ко мне вполоборота, положив локоть на стол, и утирал белоснежным платком слезы.

– Вы явно не хотите пожелать мне удачи. А вот я желаю вам удачи от всей души!

– У вас ее… – я запнулся. – Я не буду желать вам удачи. И не приму ваше пожелание. Оно не имеет источника −вот цена вашего смеха. Могу только дать вам совет, бизнесмен: будьте аккуратнее с вашими гастрономическими экспериментами. Рыба может заглотать наживку, предвкушая удовольствие от пиршества. А рыболов может поймать себя на свою удочку, стоит лишь зацепиться крючку за его портки сзади. Не укусите себя однажды за хвост.

Я не стал наблюдать его выражение лица теперь. Просто развернулся и пошел к выходу.

– У вас, кажется, проблема с коленкой. Прямо сейчас.

Через секунду я понял, что мое сердце пропустило удар. Публика испуганно оглянулась на мой крик. Я увидел, что официант уже в трех метрах от меня, хотя только что был в метре.

Все было нормально. Я был в ресторане. Все было нормально. В центре города, в ресторане, далеко от парка и деревянной застройки на его окраине. Далеко. Все нормально.

Огромным усилием воли я заставил себя посмотреть на коленку. К джинсам пристала коричневая тополиная почка. Я отцепил почку и заметил, что на ткани остался желтоватый след. «Попробую отстирать», – подумал я. Держа тополиную почку за острые концы подушечками трясущихся пальцев, я приблизился к официанту. Я вложил почку в ладонь сутулого шутника и, сквозь оглушительный стук крови в висках, сказал, стараясь держать спокойный и почтительный тон:

– В качестве благодарности за вашу наблюдательность, вот вам… в чай, для аромата.

– Благодарю.

На ватных ногах я вышел из ресторана. Оглядевшись, я, к своему облегчению, нигде не обнаружил человека, припадающего на одну ногу. Сердце уже билось ровно. Потихоньку я успокоился и посмотрел на часы.

Еще не было одиннадцати вечера, а встречи подошли к концу. Можно было никуда не торопиться…