Рассказы (ЛП)

Удивляясь собственному голосу, он смолк, как часы, в которых вышел весь завод. Каким-то уголком сознания он отметил, что генерал сделал попытку его остановить, но сам был остановлен Диктатором.

- Да, профессор Мальциус, - произнес Диктатор резким невыразительным голосом. - Произошла досадная ошибка. - На профессора Мальциуса смотрело застывшее лицо. Профессор Мальциус встретил его взгляд. Он молчал.

- Сегодня, - Диктатор повысил голос, - от каждого гражданина страна требует повиновения. В окружении завистливых врагов наша возрожденная земля шагает к своей величественной цели. - Слова продолжали звучать, голос усиливался и утихал. Профессор Мальциус почтительно слушал; он слышал эти слова множество раз, и они потеряли для него всякий смысл. Он думал о некоторых клетках в организме, восстающих против сложных процессов естества и образующих отдельное воинственное государство. Без сомнения, и у него есть своя цель, думал профессор, но в медицине оно называется раком.

- Злые и завистливые языки в других странах объявляют, что мы намерены уничтожить знание и науку, - заканчивал Диктатор. - Наша цель иная. После очищения - возрождение. Мы создадим величайшую науку в мире - нашу собственную науку, основанную на вечных принципах нашей государственности. Он внезапно смолк, его взгляд сонно обратился внутрь. Очень похоже на ту девушку у Шарко, что я видел в молодости, подумал профессор Мальциус; сначала вспышка, потом затишье.

- Я попал под очищение? Мне не хотели причинить зло? - робко спросил он.

- Да, профессор Мальциус, - с улыбкой ответил генерал, - вы попали под очищение. Теперь это позади. Его превосходительством было объяснено.

- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус, глядя на неподвижное лицо сидящего.

- Все очень просто, - сказал генерал. Он говорил медленно и вразумительно, как говорят с ребенком или тугоухим. - Вы выдающийся ученый... вы удостоились Нобелевской премии. Это заслуга перед государством. Однако вы подпали под влияние вредных политических идей. Это измена государству. И по распоряжению Его превосходительства вам был установлен срок для проверки и перевоспитания. Будем надеяться, что он закончился.

- Вам больше не нужны имена молодых людей? - спросил профессор Мальциус. - Вам не нужны адреса?

- Это уже не имеет значения, - терпеливо объяснил генерал. - Оппозиции больше нет. Три недели назад руководители были схвачены и казнены.

- Оппозиции больше нет, - повторил профессор Мальциус.

- Вас даже не привлекли к процессу.

- Даже не привлекли, - повторил профессор Мальциус. - Да.

- Теперь, - генерал посмотрел на Диктатора, - речь пойдет о завтрашнем дне. Буду откровенен - новое государство откровенно со своими гражданами.

- Да, это так, - промолвил Диктатор по-прежнему с отсутствующим взглядом.

- В зарубежных странах происходил... скажем так - определенный ажиотаж вокруг имени профессора Мальциуса, - продолжал генерал, по-прежнему не сводя глаз с Диктатора. - Разумеется, это не имеет никакого значения. Тем не менее ваш знакомый, профессор Боннар, и другие вмешивались в дела, которые их не касаются.

- Они мной интересовались? - с удивлением спросил профессор Мальциус. В самом деле, мои эксперименты достигли той стадии, когда...

- Никакие посторонние влияния не уведут нас от нашей непреложной цели, - произнес Диктатор. - Наша непреложная цель - доказать свое превосходство в науке и культуре, как мы уже доказали свое превосходство в мужестве и государственности. Вот почему вы здесь, профессор Мальциус. - Он улыбнулся.

Профессор Мальциус неотрывно смотрел на Диктатора. Щеки у него задрожали.

- Я не понимаю, - сказал профессор Мальциус. - Вы вернете мне лабораторию?

- Да, - сказал Диктатор, и генерал кивнул профессору, как непонятливому ребенку.

Профессор Мальциус провел рукой по лбу.

- Кафедру в университете? - сказал он. - Я буду продолжать эксперименты?

- Наше государство ставит себе целью всемерно содействовать нашим верным сынам науки, - проговорил Диктатор.

- Первым делом, - сказал профессор Мальциус, - мне надо лечь в больницу. У меня плохо с кровью. Но это не займет много времени. - Он заговорил возбужденно, и глаза у него заблестели. - Так... мои записи, вероятно, сожжены. Глупо - но мы можем начать сызнова. У меня очень хорошая память, отличная память. Понимаете, вся теория - у меня в голове, - он постучал себя по лбу. - И конечно, мне нужны помощники; лучшим был у меня малыш Грегоропулос...

- Ваш Грегоропулос казнен, - сурово промолвил генерал. - Забудьте его.

- Да?.. - сказал профессор Мальциус. - Тогда нужен кто-нибудь еще. Должны же быть молодые люди... сообразительные... не могли все погибнуть. Я подыщу. Медведь всегда снимал сливки, - добавил он с нервным смешком. Знаете, меня прозвали Медведем. - Профессор осекся и посмотрел на них с ужасом. - Вы меня не обманываете? - Он зарыдал.

Когда он пришел в себя, с ним в кабинете был только генерал. Генерал разглядывал его так, как он в свое время разглядывал в микроскоп неведомые формы жизни: без сочувствия и без отвращения, а с большим интересом.

- Его превосходительство прощает вам это недостойное предположение. Он понимает, что вы перенервничали.

- Да, - сказал профессор Мальциус.

Он всхлипнул и вытер очки.

- Полно, полно, - с грубоватым добродушием сказал генерал. - Разве можно плакать нашему новому президенту академии? На фотографиях это выйдет некрасиво.

- Президент академии? - быстро переспросил профессор Мальциус. - Нет, нет, я не гожусь в президенты. Они произносят речи, занимаются административными делами. А я ученый и учитель.

Генерал посмотрел на профессора Мальциуса, но ответил пока еще добродушно:

- Боюсь, что вам этого не избежать. Ваше вступление в должность будет обставлено со всей торжественностью. Председательствовать будет Его превосходительство. А вы произнесете речь о новых победах нашей науки. Это станет великолепной отповедью мелким и злопыхательским нападкам наших соседей. Нет, относительно речи можете не беспокоиться, - поспешно добавил он. - Речь вам подготовят; вам останется только прочесть. Его превосходительство предусматривает все.