Шепот на ветру

- Одно очко, только одно, - решил Буньип.

- Четыреста долларов.

- Уже лучше. Еще очко.

- Каждый колодец я грузил в фургон, запряженный быками, продолжал король, - и затем трогался в Мельбурн. В общем, задавал я быкам работенку.

- А сколько их было?

- Двести двадцать.

- Ничего себе упряжка! - воскликнул Буньип.

- Да, не маленькая. Я протянул телефон от фургона до передних в упряжке быков, и посадил погонщика управлять ими. Когда я хотел сделать привал, я звонил из фургона погонщику и просил его остановиться. Тот останавливал передних быков. За ними постепенно останавливались другие, когда их цепь ослабевала. В результате задние останавливались через полчаса после передних. Такая система всю дорогу работала неплохо, пока как-то раз я случайно не набрал неправильный номер, а когда исправил ошибку, быки прошли уже десять миль.

- Полагаю, что при данных обстоятельствах указанное расстояние является весьма вероятным, - сказал Буньип. - Продолжайте.

- Самая большая неприятность произошла в то утро, когда мы двинулись в путь, - объяснил король. - Передние тронулись и лишь через полчаса задние почувствовали, что цепь натянулась и тронулись тоже. Мы теряли так много времени на то, чтобы тронуться с места и остановку, что до Мельбурна добирались целых шесть месяцев. Мне удалось всю шахту продать одному человеку, который хотел соорудить в своем саду колодец. И надо сказать, хороший колодец получился. Но я в конце концов забросил это дело, поскольку оно не окупало расходы.

- Это все? - спросил Буньип.

- Да.

- Что ж, ложь хорошая, качественная, но лично мне труднее всего поверить в то, что вы возили шахты на быках вместо того, чтобы отправить их поездом. Почему вы так не сделали?

- Шахты находились в необжитых районах, поезда туда не ходили.

- А, все ясно. Теперь послушаем, что скажет Кривой Мик.

Кривой Мик поднялся с бревна и начал.

- Однажды я вез на фургоне с быками из Бурка пять тонн оловянных дудочек.

- Неплохое начало, - отметил Буньип, делая какие-то пометки в блокноте.

- А куда ты их вез? - спросил Питер, которого этот рассказ вдруг заинтересовал.

- Никуда, - ответил Кривой Мик.

- Но ты ведь должен был везти их куда-нибудь, - встрял король.

- Я вез их никуда, - повторил Кривой Мик. - Если бы я вез их кудато, я бы в конце концов туда и привез, и тогда оловянных дудок у меня больше не было бы. А поскольку я не вез их никуда, они всегда были при мне.

- Но какая от них польза? - спросил Питер.

- Ни малейшей, - ответил Кривой Мик, - хотя они могли бы пригодиться для подарков.

- Мне почему-то кажется, что ты лжешь, - проговорил Буньип.

- А я что должен делать? - поинтересовался Кривой Мик.

Буньип выглядел огорошенным.

- Да, конечно, - быстро добавил он. - Я стал забывать. Никогда еще ложь так тесно не переплеталась с правдой. Продолжай.

- Налетел порыв ветра, - рассказывал Кривой Мик, - который всколыхнул деревья и поднял пыль.

- Утверждение правдоподобно, - перебил его Буньип. - Ветер всегда колышет деревья и поднимает пыль. Боюсь, мне придется тебя оштрафовать на десять очков. На правду не переходить. Продолжай.

- Мне следовало бы сказать, что ветер не колыхал деревья и не поднимал пыли, - поправился Кривой Мик, - хотя на расстоянии вытянутой руки уже не было ничего видно. Ветер с такой силой дул в противоположных направлениях, что он сталкивался сам с собой и оставался в полнейшей неподвижности, пытаясь преодолеть сам себя. Понятно, что я хочу сказать?

- Нет, - ответил Буньип.

- На это я и рассчитывал, - сказал Кривой Мик.

- Это как два быка, которые столкнулись лбами и не могут друг друга сдвинуть? - спросил Питер.

- Да, - ответил Кривой Мик.

Буньипу это стало надоедать и он строго посмотрел на Питера.

- Здесь сужу я. Быки не имеют никакого отношения к рассказу. Затем Кривому Мику: - Пожалуйста, продолжай.

- Я тащил быков вверх по песчаному склону, - продолжал Кривой Мик. - Я уже находился на уровне колес, а у быков голова вытянулась к коленям. Я щелкал кнутом и вопил: "Но-о! Но-о!", как вдруг услышал прекраснейшую музыку. Я оперся о кнутовище и прислушался. Музыка продолжалась, и я осознал, что слушаю Пятую симфонию Бетховена, исполняемую на оловянных дудочках. Понимаете, дудочки лежали мундштуками в сторону ветра. Веревки, которыми они были связаны, закрывали одни отверстия на дудочках, и открывали другие. Когда фургон раскачивался от рывков, одни отверстия открывались, другие закрывались, причем таким образом, что ветер, влетающий в мундштуки, вылетая, сотворял маленькое чудо. Знаете, меня это изумило.

- И меня это изумляет, - угрюмо проворчал король.

Буньип в блокноте суммировал очки. Он то бесцельно смотрел на крышу, то стучал карандашом по зубам, на какой-то странице нарисовал лошадиную голову, тут же ее перечеркнул и произнес:

- Приняв во внимание правила состязания, оговоренные в третьем параграфе меморандума, а также условия, нижеименуемые... - впрочем, довольно. Победителем объявляю Кривого Мика.

Зрители захлопали, закричали "Ура!", а одна фрейлина даже упала в обморок. Не потому, что для этого был какой-то повод. Просто ей нравилось падать в обморок на подобных состязаниях. Она считала, что ее утонченное воспитание не позволяет ей выносить ложь.

Король был вне себя. Вскочив, он отбросил мантию вверх и в сторону, так что она намоталась на его плечи как крыло. На нижних ступеньках лестницы, ведущей к трону, он задержался и гневно произнес:

- Возмутительно! Того и гляди, начнут ставить под сомнение обещания, которые дают высокопоставленные лжецы! Я обязан извиниться перед Директором акционерной компании по добыче олова, меди, цинка, свинца, золота и нефти за оскорбление, нанесенное его прозорливости.

- Полно, полно, - поспешно отозвался Директор. - Не надо ломать комедию.

Он нацарапал какую-то записку на бумаге и протянул ее королю.

- Вы можете получить работу в нашем совете директоров, как только захотите.

Король прочел записку. Настроение его поднялось, по гнев не прошел.

- К счастью, остаются еще два задания, чтобы испытать этого самозванца, который выдает себя за принца. Пусть сначала приведет мне Фаерфакса, Дикого коня с Глухих Гор - оседланного, укрощенного и годного для езды, а потом готовится к последнему заданию.