Полезное с прекрасным

Текст на новой табличке весьма любопытен. «Драма в нашем зоопарке» — заголовок написан аккуратно и четко. Рысь — последний представитель кошачьих, сохранившийся в зоопарке, прочие хищники этого семейства пали жертвой болезни, прежде неведомой и обернувшейся эпизоотией, или были отправлены за границу, где их поместили в карантин. Куда именно, не упомянуто. Но важней всего оказались последние слова: к сожалению, администрация зоопарка вынуждена сообщить, что эпизоотия унесла в числе прочих жертв одну из двухсот пятидесяти последних особей чрезвычайно редкого вида пальмовых куниц, представителей вида пятнистый мусанг, парадоксурус йердони.

Майя кивает прямо-таки всем телом. Ее что-то глубоко взволновало. И, похоже, это нечто более серьезное, чем исчезновение пятнистого мусанга. Фиат пытается погладить Майю, думая, что она успокоится, если ее обнять за плечи, но она сбрасывает руку. И дергает его за рукав, тянет куда-то дальше, в другое место. Фиат понемногу начинает соображать, что к чему. Она хочет отвести его к другим служителям, коллегам, так сказать. Нет уж, этого не надо.

— Майя, что такое? Что случилось?

Она отпускает его рукав и опять показывает на табличку. Стучит пальцами по слову «болезнь» и отрицательно машет рукой. Потом хлопает ладонью по словам пятнистый мусанг, парадоксурус йердони, тычет пальцем в Фиата и опять хлопает по табличке. Глаза Майи горят, брови так и ходят вверх-вниз. Ясно, она знает. Поняла, что тут не обошлось без него. Но злится она явно не на него, а на кого-то другого. Фиат подыскивает слова, чтобы ее успокоить… И вдруг видит все с небывалой ясностью: падает завеса, скрывавшая его смутные предположения. Картина выступает ярко и отчетливо.

Так вот почему он ничего не слышал по радио и не читал в газетах. Концы в воду! Зоопарк имел в своем распоряжении представителей редчайшего, вымирающего вида, а это большая ответственность, тут тебе и особые распоряжения, и инструкции, потому-то они обзавелись и видеокамерами. А животное — нате вам! — бесследно исчезает, и даже если его похитили, зоопарку это даром не пройдет. Происшествием займется государственная, а то и международная комиссия, и кто знает, какие дела повылезут на свет при тщательной инспекции зоопарка. Всегда ведь найдутся какие-то упущения, из-за которых, в той или иной интерпретации журналистов и политиков, став достоянием гласности, вся деятельность зоопарка предстанет в сомнительном свете. Публика отхлынет. И в итоге директриса лишится должности.

Они попросту спрятали концы в воду. Вот это Майя и хочет сказать. Хочет, чтобы он понял, в каком она ужасе от лживости защитников природы, занимающих самые высокие посты. Ведь в конечном счете на карту поставлены только их места и должности. А животные — предлог, как и очень многое другое в жизни. Ну, а он, Фиат, кто он такой, чтобы тут судить да рядить? Если правда — все, что он сейчас обмозговал, то похищение пятнистого мусанга скрыли, чтобы затушевать кое-что похуже. Фиат содрогается: нет, не думать о том, что может быть «похуже»! Однако для него и Финценса эта новость — великолепный подарок судьбы. Администрация зоопарка, видимо, настолько запуталась в своем вранье, что уже не имеет большого значения, каким образом в самом деле исчез мусанг. Но что же они сделали с другими виверрами и кошачьими, которые якобы отправлены «за границу»?

— Спасибо, Майя, Майечка-Майя. Ты доверила мне тайну.

— Т-т… н-н-н… — Точно эхо. Она любит тайны, Фиат знает. Когда он работал в зоопарке, он, пообещав открыть Майе какую-нибудь «тайну», быстро получал от нее помощь или услугу.

Теперь же она ждет тайны в обмен на тайну, которую открыла ему. Он недолго раздумывает:

— Майя! Знаешь, что со мной недавно случилось? У меня в кухне вдруг завелась лошадь. Понятия не имею, откуда она взялась. Вдруг появилась, и давай расти. Раздувалась, раздувалась, выросла до потолка, уперлась в абажур, жутко смотреть было. А ей хоть бы что. Я-то переживал и очень боялся, что взорвется весь наш квартал, и что этот страшный взрыв грохнет в нашей кухне. Тут я вспомнил тебя, Майя, вспомнил твой подход к животным, ты, Майя, всегда так решительно с ними обращаешься. Я похлопал лошадь рукой, как ты обычно похлопываешь какого-нибудь зверя, и, представь, сработало! Лошадь опять стала маленькой. Ну, пока, Майя, пошел я.

Но она семенит рядом, провожает его к выходу. В зоопарке никого не видно. Звери попрятались в тень. Служители и садовники ушли обедать или тоже прячутся от солнца. Излюбленное их место — бассейн пингвинов, где холодильная установка непрерывно охлаждает воду, не давая растаять маленькой ледяной глыбе, на которой сидят пингвины; температура воздуха здесь не выше плюс четырех.

Фиат взмок, носового платка нет, а вытирать пот со лба запястьем, это, думает он, отвратительно. Терпи и будь проще, тогда жизнь сама собой пройдет, думает он. А ведь это опять-таки цитата из Финценса. Майе жара, похоже, нипочем. Он протягивает ей руку:

— Ну, бывай. Может, когда-нибудь еще увидимся.

Она крепко стискивает его руку. Отойдя подальше, чтобы Майя не видела, он массирует пальцы. Пожатие у нее, как у молотобойца.

Везде, где не поливали, на обочинах сухая колючая бахрома. Представители флоры, цветущие растения, обратились в прах.

У Фиата есть все основания для радости и спокойствия. Зоопарка можно не опасаться. Первые двадцать кило кошкиного кофе проданы. Хозяина магазина, у которого они поначалу покупали зеленый кофе, они уговорили поучаствовать в дегустации, и он сказал, мол, их кофе вне конкуренции. (Спасибо продавщице, это она сварила кофе. На другой день Финценс тайком презентовал ей букет). С тех пор у них отбоя нет от заказчиков. Всего за две недели появилось десять интересантов и семь постоянных покупателей, в том числе четыре фешенебельных ресторана, которые все время стремятся удивить своих клиентов чем-нибудь эдаким, эксклюзивным. Правда, если следовать логике Финценса, от ресторанов многого ждать не стоит, потому что их клиенты приходят вкусно поесть, а не ради кофе. Но рестораны «премиум-класса», конечно, не прочь включить в меню кошачий кофе, наряду с дорогим виски или выдержанным коньяком.

А вот кофейни как раз не проявили большого интереса: хозяева с удовольствием попивали кошкин кофеек, но, стоило им услыхать, что почем, восторги шли на убыль. Все они ссылались на то, что у них не та публика. Посетителям кафе подобная роскошь не по карману.

Самые радужные надежды Финценс связывает со специализированными магазинами, где закупают кофе не только любители, но также бармены и туристы. Он планирует организовать поставки в другие города, как только кошкин кофе будет произведен в достаточном количестве.

Да, Фиату бы радоваться. Но нет, он не чувствует себя счастливым.

23. Mufindiensis

Материал для загородки привозят в плоских картонных коробках. Четыре листа; их по одному с трудом удается занести в квартиру. Другие листы, которые пойдут на постройку вольера как такового, то есть на покрытие для пола и боковые стенки, — в два раза больше, грузчики упарились, пока протиснули их в дверь.

Накануне Финценс спросил:

— Ты будешь дома? Завтра привезут материал.

— Куда же я денусь?

— Кто тебя знает. Зов любви раздается повсюду.

— При этакой жарище? Мне бы в невесты ледяную деву.

— Итак, сиди дома и жди доставку. Если тебя не будет, заставят заплатить. Бесплатно только первая доставка.

— Буду, буду.