Трое раввинов в лодке

- Есть средство, радикальное, но оно срабатывает. Подите домой и примите ванну, горячую, какую только выдержите. Потом, не вытираясь, встаньте голой перед окном, на сквозняке.

- И это вылечит?

- Нет, не вылечит. Но вы получите воспаление легких, а его уж мы знаем, как лечить.

- Это прекрасно, - говорит Хартман своему партнеру по гольфу. - Даже не верится, что вы играете всего месяц.

- Да, это так. Но, конечно, я ещё и учился четыре года.

Джонни Джепковиц был известен как один из лучших жокеев мира. А тут пришел безнадежно последним. Хозяин лошади проворчал:

- Джонни - и последний. Ты что, не мог побыстрее?

- Мог, конечно. Но я обязан финишировать вместе с лошадью.

Из толпы выскочил молодой человек и поднял пожилую женщину, которую сбило такси.

- Я адвокат, вот моя визитная карточка. Положитесь на меня. Я займусь вашим ущербом.

- Каким ущербом?! - воскликнула женщина. - Кому он нужен, ваш ущерб?! Мне ремонт нужен.

Папа Мельник опасался, что за океаном, да ещё в таком городе, как Нью-Йорк, его сын забудет о религии и направил ему телеграмму: "Завтра стартует Йом-Кипур".

Молодой Мельник тут же позвонил своему букмекеру.

- Никогда не слышал об этой лошади. Но, если отец ради неё дает телеграмму, то поставьте от меня сотню на нее.

Старик Хартман просит своего врача, чтобы он "понизил ему секс".

- Что значит "понизил секс"? Это что-то новенькое. Тем более что большинство людей вашего возраста просит о другом.

Хартман вздохнул.

- Нет, я именно хочу понизить. Сейчас это у меня в мыслях. А я хочу, чтобы было там, где положено.

Телевидение много лет проводило изучение общественного мнения на тему, что хотят видеть на экранах американские зрители. Результат оказался ошеломляющим, и руководство телеиндустрии решило не оглашать их: люди предпочитают сидеть в темноте и смотреть на что угодно, только не друг на друга!

Казалось бы, Библия не место, где можно найти описание автомобиля, сделанного на заказ. Однако в Книге песни песней Соломона содержится такое:

"Носильный одр сделал себе царь Соломон из дерев Ливанских; столпцы его сделал из серебра, локотники его из золота, седалище его из пурпуровой ткани; внутренность его убрана с любовью дщерями Иерусалимскими" (в английском переводе ветхозаветного текста то, что в русском переведено как "носильный одр", именуется "chariot", что означает "колесница, экипаж" понятие более близкое к автомобилю, тем более что английское "car" произошло именно от "chariot" - примеч. перев.).

Одна из первейших вещей, которую евреи-иммигранты делали после свадьбы, это фотография на память. При этом большое значение имела всякая бутафория, поскольку она помогала показать, какое положение в обществе занимали иммигранты в своей прежней стране. И фотограф предоставлял драгоценности, очки, карандаш. Последние два предмета указывали на образованность, умение читать и писать.

Стандартная поза молодоженов на фотографиях, сделанных утром после свадьбы, была такой: жених сидел, а невеста стояла рядом с ним. А объясняли это таким образом: жених слишком устал, чтобы стоять, а невесте было больно сидеть.

Абрамович, фабрикант брюк, с подозрением отнесся к мотивам молодого человека, который хотел жениться на его дочери.

- Интересно, - спросил он, - женились бы вы на Ханне, если бы у меня за душой не было ни цента?

- Да, - клятвенно заверил его тот, - потому что тогда она целиком полагалась бы на меня.

- Пошел вон! - закричал Абрамович. - И без тебя в семействе полно недотеп!

Дежурная сестра в больнице "Эвансон" снимает телефонную трубку. Голос спрашивает, как дела у мистера Фляйшмана из палаты 139.

- Отлично, - отвечает она. - Он быстро поправляется. Думаю, завтра ему разрешат пойти домой. А кто, сказать, звонил?

В трубке засмеялись.

- Это сам Фляйшман. А то эти доктора ни черта не говорят.

Фидельман, подойдя к своему припаркованному "мерседесу", увидел, что левое переднее крыло помято, а под "дворником" лежит записка:

"Люди, которые видели, как я задел вашу машину, смотрят, как я пишу записку, и думают, что я сообщаю вам свой телефон, чтобы вы могли связаться со мной и выслать мне счет за ремонт. Боже, до чего наивные".

Первого еврейского космонавта репортер спрашивает перед стартом:

- Скажите, мистер Леви, о чем вы будете думать, когда займете место и вот-вот взревут двигатели?

- Я буду все время думать о том, что сижу среди сотен тысяч деталей, закупленных по минимальным из предлагавшихся цен.

Дочка раввина сидит и водит в альбоме цветными карандашами. Мать спрашивает, что это она рисует.

- Бога, - без колебаний отвечает девочка.

- Дорогая моя, никто не знает, как выглядит Бог.

- Вот нарисую - и будут знать.

Два конкурента-коммивояжера встречаются у гостиницы.

- Ну, - спрашивает один, - куда теперь держишь путь?

- В Минск, - отвечает другой.

- И не совестно тебе? Когда ты говоришь мне, что едешь в Минск, ты хочешь, чтобы я подумал, будто ты едешь в Пинск. А я случайно узнал, что ты едешь действительно в Минск. Зачем же врать мне?

Бедный талмудист упорно работает над толкованием Торы.

Первый богач города говорит ему:

- Хватит вам писать, ничего вы этим не добьетесь!

- А если перестану писать, то чего-то добьюсь?

В почтовом отделении торговец из маленького местечка, пыхтя и отдуваясь, сваливает на стойку тяжелую посылку. Служащий кладет её на весы.

- Слишком тяжелая, - говорит он, - нужно наклеить ещё марок.

- А что, если добавить марок, она станет легче?

Старый еврей - владелец гостиницы обсуждает хитрости дела со своим коллегой.

- Я редко посылаю шнапс в кредит. Но если и да, то оцениваю вдвойне.

- А я наоборот в таких случаях записываю на клиента в два раза меньше.

- Что за чертовщина, какой смысл?

- А такой, что если он не уплатит, то я теряю меньше.

Крестьянин едет на телеге на рынок и видит, как вдоль дороги тащится, прихрамывая, нищий с тяжелой котомкой за спиной.

Жалко ему стало нищего, и он предложил тому сесть в телегу. Тот сел, но котомку по-прежнему держит в руках.