На сон грядущий

- Надо, чтобы прошло. Так ведь жить нельзя, если совсем не спать. Может быть, вас тревожит что-нибудь? Что-нибудь у вас есть на душе?

- Да нет как будто.

- Жениться вам нужно, signor tenente. Тогда ничто вас не будет тревожить.

- Едва ли.

- Вам нужно жениться. Выбрали бы себе какую-нибудь хорошенькую итальяночку, с деньгами. За вас любая пойдет. Молодой, красивый, имеете отличия. Были ранены несколько раз.

- Я плохо говорю по-итальянски.

- Отлично говорите. И на кой тут черт говорить по-итальянски? Никаких разговоров и не требуется. Женитесь, и все тут.

- Я подумаю об этом.

- У вас ведь есть тут знакомые девушки?

- Есть, конечно.

- Вот и женитесь на той, у которой денег больше. Они здесь все так воспитаны, что любая будет вам хорошей женой.

- Я подумаю об этом.

- А вы не думайте, signor tenente. Вы действуйте.

- Ладно.

- Мужчине нужна жена. Вы об этом не пожалеете. Каждому мужчине нужна жена.

- Ладно, - сказал я. - Теперь попробуем поспать немного.

- Ладно, signor tenente. Попробую. Только вы не забывайте, что я вам сказал.

- Не забуду, - сказал я. - А теперь поспим немного, Джон.

- Ладно, - сказал он. - Желаю вам заснуть.

Мне было слышно, как он, хрустя соломой, завернулся в свое одеяло. Потом он затих, и я услышал его ровное дыхание. Вскоре он захрапел. Я долго слушал, потом я перестал к нему прислушиваться и снова стал слушать, как едят шелковичные черви. Они ели не переставая, и все время что-то падало в листья. У меня появилось новое занятие; лежа в темноте с открытыми глазами, я стал думать обо всех девушках, которых я знал, и о том, какие бы из них вышли жены. Это было очень интересно и на время вытеснило рыбную ловлю и помешало молитвам. Но в конце концов я вернулся к рыбной ловле, так как оказалось, что реки я все могу припомнить, и в каждой всегда находилось что-то новое, тогда как девушки, после того как я подумал о них несколько раз, стали расплываться в моей памяти и в конце концов расплылись совсем и стали все на одно лицо, и я бросил думать о них. Но молитв я не бросил, и часто ночами я молился за Джона, и его разряд был отпущен с действительной службы до октябрьского наступления. Я был рад, что это так вышло, потому что он причинил бы мне немало забот. Несколько месяцев спустя он навестил меня в миланском госпитале и был очень огорчен, что я еще не женился, и, представляю, как бы он расстроился, узнав, что я до сих пор не женат. Он думал вернуться в Америку и не сомневался в пользе брака, и был уверен, что брак улаживает все.

1927