Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов

"...Пора... пора спать!"

Фраза доносится до нас изуродованной, разорванной в клочья, как спешное сообщение, перепачканное, размытое, истрепанное морем. Те самые люди, что стреляли по нашим сигаретам, напрягают грудь во всю мочь, чтобы послать нам материнский совет:

"Молчите... Ложитесь... Пора спать".

Нас охватывает легкая дрожь. Вам, наверно, показалось бы, что это игра. Им, этим простым людям, наверно, тоже кажется, что это игра. Так они в целомудрии своем вам бы и объяснили. Но в игре всегда таится глубокий смысл. Иначе откуда бы взяться тревоге, и наслаждению, и притягательной силе игры? Игра, в которую, казалось, мы играли, слишком хорошо сочеталась с той соборной ночью, с тем шествием к Синаю, она заставляла наши сердца биться слишком сильно, чтобы не отвечать какой-то смутной потребности. Установленная наконец-то связь приводит нас в радостное возбуждение. Так вздрагивает физик, приступая к решающему опыту, готовясь взвесить молекулу. Он определит лишь одну величину из сотен тысяч, добавит как будто только одну песчинку к зданию науки, и все же сердце у него бьется, потому что дело совсем не в этой песчинке. У него в руках ниточка. Ниточка, дернув за которую, приближаешь познание вселенной, ибо все связано между собой. Так вздрагивают спасатели, закидывая трос один раз, другой, двадцатый... и ощутив по едва заметному толчку, что потерпевшие крушение наконец его поймали. Где-то там была горстка людей, затерянных среди рифов в тумане, отрезанных от мира. И вот они связаны волшебной стальной нитью со всеми мужчинами, со всеми женщинами во всех портах. Так и мы перекинули хрупкий мостик через ночь к неизвестности, и вот он связал друг с другом два берега мира. Мы соединяемся с врагом, перед тем как погибнуть от его руки.

Но наш мостик такой легкий, такой хрупкий; что можно ему доверить? Слишком тяжелый вопрос или ответ - и он рухнет. У нас так мало времени, что передавать надо только самое важное, истину истин. Я будто снова его слышу - того, кто руководил маневром, кто взял нас под свою команду, как рулевой; того, кто сумел добиться от Антонио ответа и потому стал нашим послом. Я вижу, как он выпрямляется во весь рост над стенкой, опирается широко раскрытыми ладонями о камень и выкрикивает в полный голос главный вопрос:

"Антонио! За какой идеал ты сражаешься?"

Разумеется, они по целомудрию стали бы оправдываться:

"Это мы так, в шутку..." Они и сами в это поверят позднее, если попробуют передать на своем скудном языке те чувства, для передачи которых еще нет языка. Чувства человека, который внутри нас и который вот-вот проснется... Но чтобы он появился на свет, требуется усилие.

Этот солдат в свой черед ждет потрясения - и я знаю, я видел его глаза: он открыт ответу всей душой, как открываются

колодезной воде в пустыне. Вот она наконец эта изуродованная весть, это признание, обглоданное пятью секундами странствия, как надпись на камне обглодана столетиями:

"...Испания!"

Затем доносится:

"...ты".

Думаю, это он теперь вопрошает того, кто здесь.

Ему отвечают. Я слышу, как отсылают величавый ответ:

"...Хлеб для наших братьев!"

А вслед за тем удивительное:

"...Спокойной ночи, amigo!"

На что с той стороны отвечают:

"Спокойной ночи, amigo!"

И все снова погружается в тишину. Наверно, они там, как и мы, могли расслышать только отдельные слова. Разговор состоялся, и вот он, плод долгой ходьбы, опасностей и усилий... Вот он весь, такой, каким его качало эхо под звездами: "Идеал... Испания... Хлеб для наших братьев..."

Но пора, дозор отправляется в путь. Начинается спуск к деревне - месту встречи. Ведь на той стороне такой же дозор, подчиняясь той же необходимости, углубляется в ту же бездну. Разными по видимости словами эти два отряда прокричали одну истину... Но столь возвышенное общение не воспрепятствует им умереть вместе.

ПРИМЕЧАНИЯ И КОММЕНТАРИИ

(1) Среди ночи голоса врагов перекликаются из окопов

Статья опубликована в "Пари-суар" 3 октября 1938 г. В основе ее воспоминания об одной из двух журналистских поездок Сент-Экзюпери на фронт гражданской войны в Испании в 1936 и 1937 гг.

(2) Мы шествуем к грозовому Синаю. - По библейской легенде (Исход, гл. XXIV), на вершине горы Синай, покрытой огненным облаком, Моисею явился бог.

(3) Шезри - поселок в департаменте Эн, на востоке Франции.

Сергей Зенкин