Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

О Реннарде за эти годы разлуки Маркэнду не раз приходилось слышать. Он стал крупным юристом. Он был юрисконсультом городской администрации в делах по уличным катастрофам и одержал победу, названную в "Уорлд" "блестящей победой над населением". Время от времени Маркэнд встречал его имя в газетах. Однажды Поллард, который имел связи в политических кругах, при нем назвал Томаса Реннарда одной из главных юридических сил, близких к Таммани. Но он ни разу не выставил своей кандидатуры на выборах, и Маркэнд был уверен, что он не женился.

Вскоре после своего разговора с Соубелом и Сандерсом, а потом с Поллардом Маркэнд неожиданно очутился у телефона и сговорился с секретарем мистера Реннарда о свидании. Потом он очутился в приемной адвокатской конторы "Ломни, Реннард, Гилберт Стайн и Салливан", поразившей его толстыми коврами, комфортабельной мягкой мебелью, картинами в ярких тонах, похожей больше на роскошную гостиную жилого дома, чем на контору в деловом квартале. Он очутился перед человеком невысокого роста, поднявшимся из-за стола, за которым он сидел спиной к окну.

Реннард вышел навстречу и крепко сжал руку Маркэнда; оба пристально оглядели друг друга. - Не обмяк, не усох, - подумал Реннард, - только стал значительно полнее, и волосы значительно короче. - Маркэнд видел перед собой лицо старика (это в сорок пять-то лет), горящий сухой взгляд, усталые морщины под глазами, поредевшие волосы, большие залысины на лбу.

- Садитесь, Дэвид. - Реннард не вернулся к своему столу, но придвинул кресло и сел рядом с Маркэндом. - Вы ничуть не изменились!.. Ну, обо мне можете не говорить, я-то изменился, и как еще!.. - Глаза улыбались, лицо оставалось неподвижным как маска. - Рад вас видеть, зачем бы вы ни пришли.

- Я пришел к вам по делу, Том. Но я тоже рад видеть вас.

- Я все о вас знаю. Ваша жена и дети здоровы, надеюсь?

- Да, благодарю вас. О вас я тоже знаю... кое-что. Сколько можно знать из газет.

- Что ж, я хотел быть юристом. Я и стал им. Вы никогда не знали точно, кем вы хотите быть, Дэвид.

- Это правда.

- Поэтому-то вы, наверное, достигли большего, чем я. В жизни мы всегда добиваемся того, чего хотим, чего хотим по-настоящему. У дураков все точно определено, и жизнь оставляет их в дураках, давая им лишь то, чего они хотят. Мудрецы не знают, что им нужно, и жизнь награждает их, давая им то, чего хочет она.

- Вы все тот же, Том.

- Циничен, как всегда. Но, как всегда, рад встрече с вами.

Вошла секретарша; Реннард взял у нее из рук пачку бумаг, прошел за свой стол, быстро пробежал их, сделал одну или две пометки, вернул секретарше.

- Прошу больше не прерывать меня, мисс Догерти. К телефону не подзывать. Когда позвонит мистер Казански, назначьте ему на послезавтра. Он будет просить на сегодня. Не уступайте. Попросите мистера Гири просмотреть апелляцию Кресса. - На мгновение он задумался у стола, затем возвратился к своему креслу рядом с Маркэндом.

- Вы пришли по делу, - сказал он с внезапной холодностью. - Приступим к делу без отлагательств. Другими словами, я готов слушать то, что вы хотите мне сообщить. Но только прежде вот что... Вы всегда были человеком сильных импульсов, Дэвид (думаю, это и сейчас так), и ваши импульсы почти всегда были верны. Вы были правы, когда порвали со мной. Мы жили в различных мирах. Вы понимали это инстинктивно и играли на этом (моя сестра вам помогала). Я понимал это вполне сознательно, но думал, что могу жить одновременно и в своем, и в вашем мире. В своем - делать деньги, в вашем дышать. Это было дерзко и глупо. Благодаря вам я отрезвел. С тех пор держусь своего мира. - Глаза его потемнели при воспоминании о том, как мучительно далось ему отрезвление. - Вот это я хотел сказать вам, для того чтоб вы знали, что между нами нет ничего неясного и недоговоренного. Мы не друзья. И никогда не будем друзьями.

Маркэнд кивнул.

- Так. А теперь - чего вы от меня хотите?

- Я хочу, чтоб вы стали моим поверенным.

Реннард снова отошел к столу, потому что руки у него задрожали; потом возвратился в свое кресло.

- Мое первое побуждение - отказаться. У вас, вероятно, есть поверенный. Если вы хотите переменить его, в Нью-Йорке достаточно хороших юристов.

- Вы категорически отказываетесь?

- Нет еще. Прежде я хочу понять.

Маркэнд молчал.

- Итак, я жду. Что заставило вас прийти ко мне?

- Вы сами сказали, что мои импульсы обычно верны.

- Я сказал: почти всегда верны.

- Так вот, они не слепы. Во всяком случае, они знают, в какую сторону направиться. Но, может быть, они... немы. - Оба улыбнулись. - Им очень трудно найти слова. Один из моих импульсов заставил меня прийти к вам.

Реннард пристально смотрел на Маркэнда, человека, которого любил когда-то не меньше, чем свою покойную сестру. За этим пристальным взглядом была мысль о Корнелии, о том, как она боролась, чтобы разлучить его с этим человеком, единственным, кто... быть может... мог бы спасти ее. Он встал со своего кресла рядом с Маркэндом и сел за стол, где лицо его оставалось в тени.

- Я вас слушаю, - сказал он.

- Я подучил недавно некоторое состояние. Мой дядя Антони Дин оставил мне наследство, которое по нынешнему курсу равно примерно двумстам тысячам долларов. Оно составляет часть капитала Объединения табачной промышленности, и в завещании есть оговорка, что если я выйду из дела, то моя часть должна быть у меня выкуплена. Я решил выйти. И я уезжаю. Я не знаю еще, ни куда, ни на сколько. Я не заглядываю так далеко. Но деньги, которые я получу, должны быть снова куда-то помещены, и во время моего отсутствия кто-то должен вести мои дела.

- Ваша жена - дочь Джадсона Дейндри, посредника по продаже недвижимости. Вот человек, который вам нужен. А я не специалист по капиталовложениям.

- Том, все это как-то связано и с вами тоже.

- И вы говорите, что не знаете, куда едете? Не знаете, зачем едете?

- Том, много лет я жил в мире, который вы называли моим, и был вполне счастлив. Не поймите меня превратно. Я по-прежнему предан своей семье. Но уйти - необходимо, хоть я и сам не понимаю всего. А почему я пришел к вам? Да потому, что ни с кем другим не могу говорить об этом. Только это могло заставить меня прийти.