Амаркорд

- Я уже нигде. Ни тут ни там... - Останавливается и озирается, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь ориентир. - Куда же я попал? Если смерть похожа на это, тогда она и впрямь не очень приятная штука... Прости-прощай все на свете! Ни тебе людей, ни деревьев, ни птиц в воздухе... Какое свинство!

Оборачивается, вдруг услыхав позади какой-то звук, точно металлическое позвякивание.

- Кто там?

В ответ раздается резкий звонок велосипеда, причем звонит он все настойчивее, все ближе. Старик выставляет вперед руки, боясь, что кто-то вот-вот на него наедет.

- Осторожней! Осторожней!

И вот он различает перед собой длинную неясную тень, которая словно висит в воздухе. Ноги, будто при замедленной съемке, вертят педали невидимого велосипеда. Дедушка восклицает сердито и слегка удивленно:

- Чудо морское! И куда тебя, дьявола, несет на велосипеде?!

А когда вокруг опять наступает пугающая тишина, принимается вновь отчаянно звать:

- Джина! Джина! Джина-а-а-а-а!

Цокот копыт и скрип колес заставляют его быстро обернуться, и он со страхом вглядывается в ту сторону, где туман клубится особенно густо и откуда, по-видимому, и доносятся эти звуки. В самом деле, за пеленой смутно вырисовывается какая-то темная масса. Потом из тумана выплывает по воздуху лошадиная голова, а за ней и туловище лошади, которое настолько слилось с экипажем, что кажется каким-то огромным доисторическим чудовищем. Старик застывает на месте и со страхом глядит на медленно приближающуюся темную глыбу.

- Э! Это ты, Мадонна? Дино!

Пролетка останавливается, и тут же сверху слышится голос извозчика:

- Что случилось?

- Где я?

Мадонна, подавив смешок, отвечает:

- То есть как - где? Разве вы не видите, что стоите перед своим собственным домом!

Тень кучера становится все меньше и меньше, пока не сливается в одно темное пятно с лошадью и пролеткой. Извозчик уезжает.

Дедушка пытается хоть что-то разглядеть сквозь сплошную завесу тумана.

- Так, может, я ослеп?!

Он опять начинает потихоньку двигаться, но, сразу же наткнувшись на препятствие, досадливо крякает. Оказывается, он столкнулся с братом Бобо, который направляется в школу. Мальчик смеется.

- А ты куда собрался в такую рань?

- Как куда? В школу!

И уверенным шагом уходит.

Дедушка смотрит вслед, пока мальчик не исчезает в тумане. Старик делает еще несколько шагов и наконец оказывается у калитки своего дома, но все еще никак не может прийти в себя от пережитого.

- Вот ведь... Ну надо же!..

Братишка Бобо шагает вдоль длинной аллеи конских каштанов. Ни впереди, ни позади ни души. Может, конечно, и есть другие прохожие, но их не видно. Деревья кажутся какими-то темными, висящими в воздухе пятнами.

Внезапно отрывистый короткий звук, словно удар костяшками пальцев по чему-то твердому, заставляет мальчика обернуться. Звук повторяется, теперь ближе. Но все равно ничего не видно. Мальчик прибавляет шагу. Теперь резкие удары об землю раздаются впереди него. Он вновь в испуге останавливается.

Но вот рядом с ним что-то падает на землю точно с таким же звуком. Это каштан. Мальчик облегченно вздыхает. И, снова обретя уверенность, продолжает свой путь. По широкой аллее проезжает грузовик с зажженными фарами. Он производит какое-то совсем уж нереальное впечатление.

Братишка Бобо выходит из аллеи и углубляется в пространство, начисто лишенное каких-либо ориентиров. Вокруг него тусклая серая мгла, наполненная звуками: звонок велосипеда, звон бубенчиков лошади, стук открываемых ставен. Слабо светящийся круглый циферблат вокзальных часов словно повис в пустоте.

И вдруг впереди, в этой бездонной серой пропасти, вырастает огромный силуэт быка. Гигантскую тень сотрясает дрожь, должно быть, от горячего дыхания, вырывающегося из ноздрей. Бык стоит неподвижно. Длинная веревка, которой привязывал его пастух, тянется, петляя по земле, как змея. Животное лишь еле заметно, совсем тихонько шевелит головой. А вверху, как раз между рогов, светятся вокзальные часы.

У мальчика от страха и неожиданности перехватило дыхание, и он не в силах даже закричать. Он пятится задом, как рак. По счастью, огромное животное, испустив тяжелый вздох, мягко и бесшумно поворачивается и мелкой рысцой удаляется в туман.

В переулке, скрытом густой пеленой, слышны голоса. Переговариваются двое: один, скорее всего, из окна, другой - снаружи. Разглядеть, кто это, невозможно. Один из голосов, кажется, принадлежит Мудрецу.

- Ты что, уже хлебнул с утра?

- А как же, пол-литра тумана!

Посреди необъятной серой пустыни без единой приметы и ориентира возникает высокая тень. По очертаниям это, похоже, фигура Адвоката. Да, рядом вырисовывается велосипедный руль.

- Наш городок расположен в зоне низкого атмосферного давления, подверженной образованию иногда очень плотных скоплений тумана - таких, как сегодня. Не знаю, видите ли вы меня, но я нахожусь посреди Луговой площади...

Его прерывает залп вульгарных звуков. Они несутся со всех сторон. Сегодня у него не один, а много преследователей. Адвокат даже не поворачивает головы.

- Как вы сами только что убедились, туман сразу увеличивает число моих недругов, что свидетельствует лишь об их трусости.

Гремит новый залп.

- Извините, придется мне ответить им на том же языке.

И Адвокат, надув щеки, с оглушительным треском выпускает воздух. Повторив это несколько раз, все громче и громче, он исчезает в тумане, продолжая палить налево и направо.

У окна парикмахерской стоит Угощайтесь и смотрит на улицу. На ней голубой халатик. Горящим взглядом впилась она в афишу нового фильма, вывешенную на стене дома напротив. Сверху на нее смотрит тускло освещенное четырьмя маленькими лампочками огромное лицо Гэри Купера. Порой актер будто улыбается, порой - нет. Угощайтесь не отрывает от него глаз.

За столиком в Коммерческом кафе Дешевка беседует с маленьким толстым китайцем - из тех, что раза два в год откуда ни возьмись появляются в Городке, обвешанные галстуками, которые они продают по "лиле" за штуку.

- А у вас в Китае есть туман?

- Есть. У нас все есть - туман, снег, дождь...