Человек рождается дважды. Книга 3

— Э-ээ!.. Потянули! — и поволок Его к готовому каркасу. — Подходи!

Рабочие не торопились. Юрий сбросил шубу и полез наверх. Бородатый бригадир с обмороженным лицом поднял глаза.

— Вам-то, гражданин начальник, может, и в охотку, а мы ведь каждый день.

— Так для вас же, — улыбнулся Юрий.

— Оно, конечно, так, — бородач махнул рукой, и бригада взялись за работу. Через несколько часов Юрий притащил в палатку мешок.

— Сейчас не грешно отдохнуть и поесть. — Он выложил хлеб, вынул банку и раскрыл топором. — Ведро с водой кипит, можно нести. Молоко тоже вам, делите.

— Нам? Всё-ё? — бригадир недоверчиво почесал бороду.

— Конечно. И я, пожалуй, кружку чаю выпью.

В это время прибежал курьер и позвал Колосова к полковнику Агаеву.

— Иду! — Юрий выбил шубу, поправил шапку.

— Если успеете, утеплите низ палатки, а завтра с утра будем настилать полы.

— Не беспокойтесь, гражданин начальник, всё будет как надо. Ну, хлопцы, кончай, и за дело, — услыхал он уже в дверях голос бригадира.

Начальник управления Агаев сидел в кабинете один и разговаривал по телефону. Это был рыхлый человек лет сорока с одутловатым лицом и белыми жидкими волосами. Он глядел на свою пухлую руку и после каждого слова так встряхивал головой, что оплывший подбородок колыхался как студень.

— Слу-шай-те! Вы кто? Начальник прииска или г…? Вам поручено дело, извольте за него отвечать. Слушайте, вы! Я заставлю вас честно работать! За-став-лю! Что-оо? Не привыкли к такому тону? Привыкайте! А теперь запомните. Вам придётся работать на прииске или начальником, или лотошником. Поняли? Вот так-то! — Он бросил трубку, вытер губы и поднял глаза. — Колосов?

— Да!

— Садитесь! — Агаев показал на стул. — Докладывайте!

— Докладывать Ещё нечего. Пока ставим палатки, но пора бы и за дело. — Юрий сел.

— Да, да, знаю! Работать умеете, когда захотите! Колымчанин вот с такой бородой! — Агаев провёл ладонью по груди и усмехнулся. — И с такими процентными надбавками, — он развёл руками.

Колосов вспыхнул, но сдержался, и спокойно заметил:

— Я получаю только то, что считают нужным мне платить.

— Знаем, знаем мы вас! А потом, извольте не перебивать, когда говорите с начальством. — Агаев помолчал. — Мы можем сработаться, товарищ Колосов, но вы эти штучки бросьте! Вам тут не пройдёт! Не пройдёт!

— Не понимаю, о чём это вы. Я ничего себе не позволял…

— Когда позволите, будет поздно. Учтите, я буду знать каждый ваш шаг, каждое слово и даже что вы думаете.

— Разрешаю.

Выходя из кабинета, Колосов столкнулся с Расмановым. Юрий Ещё был в Оротукане, когда Олег куда-то исчез.

— Олег, да откуда ты взялся? Здравствуй! — шагнул к нему Колосов.

— А-а, товарищ Колосов. Здравствуйте, здравствуйте, — Расманов отчуждённо кивнул и прошёл в кабинет.

Юрий спросил у адъютанта Агаева:

— Чем занимается этот товарищ?

— Это Расманов. Он назначен начальником прииска «Большевик».

— Расманов — начальником крупнейшего прииска?

— Что вас удивляет? Он работник областного управления НКВД. Комиссар многих оперативников перебросил на хозяйственную работу.

Когда Колосов пришёл в клуб прииска «Большевик», он с трудом нашёл свободное место и сел. Всех поднял резкий голос Расманова.

— Внимание! Встать! — и Олег, вытянув руки по швам, застыл в углу сцены.

На сцене показались руководители. Впереди шёл небольшой блондин с квадратной фигурой на тонких ногах, засунутых в широкие раструбы бурок, с квадратным лицом и усиками над губой.

— Никишов, Никишов. Начальник Дальстроя, — уловил Юрий шёпот.

Комиссар быстро прошёл к столу, резко подвинул стул и сел. С такой же резкостью расстегнул пуговицу на кителе и сунул за борт руку.

За начальником Дальстроя на почтительном расстоянии шли Агаев, Расманов, шествие завершали работники политуправления,

Колосов попытался отыскать глазами Самсонова, но Его не было. Он увидел Матвееву. Она сидела в первом ряду.

— Слушай, дорогой, не крутись, ничего не видно, — дёрнули Юрия за гимнастерку. Он оглянулся.

— А-аа, Данила Артёмович. Почему не видно Самсонова?

Агаев открыл совещание. Никишов говорил о военных действиях Японии в Восточной Азии, об авиационных налётах на Англию, о высадке в Африке армии Роммеля. Всё это было известно из газет, и Колосов снова повернулся к Осепьяну.

— По расчищенной и вымощенной дорожке, да Ещё на таком коне, — Осепьян приложил руку к груди, туда, где у комиссара поблёскивал эмалью депутатский значок, — можно.

Нет, это не Павлов. Этот проще, ближе к народу, понятней.

Никишов сел, пряча усмешку и лукаво щуря глаза.

— Видно, с головой, — обернулся Юрий к Осепьяну.

— Ты посмотри, кого он за столом собрал, — скептически заметил Данила Артёмович.

В зале зашумели. Агаев постучал пальцем по столу. На трибуне стояла Матвеева.

— Дальстрой хорошо справился с планом по золоту, а мог бы лучше! Огромнейший архив! Тысячи и тысячи людей погибли.

А она говорила резко, ссылаясь на факты.

Никишов нахмурился:

— Довольно, довольно об этом! Я павловский нужник расчищу! Расчищу, товарищи!

— А породившие Его причины? — не унималась Матвеева. — В прошлом году прошёл слух, что Есть решение Верховного Совета РСФСР об образовании в Хабаровском крае Колымского округа. Но дальше слухов дело не пошло…

— Да-да! И спросить не с кого, и пожаловаться некому! — крикнул кто-то нерешительно.

Зал зашумел. Никишов встал и поднял руку. Все смолкли.

— С момента передачи Дальстроя в ведение НКВД — это уже не тот старый Дальстрой, а огромнейший хозяйственный комплекс, комбинат особого типа. Тут специфические условия, как определил товарищ Сталин. Поэтому указ РСФСР был отменён.

— Вот и острые коготки, понял? — наклонился к Колосову Осепьян.

После совещания Юрий подошёл к Матвеевой.

— Нина Ивановна, Нина Ивановна, ну и изменились же вы!

— Что, постарела?

— Нет, совсем другое, — улыбнулся Колосов. — Стали независимей, решительней.

— И годы и жизнь делают нас не только старше, но и порой совсем меняют. Ну а как ты? Значит, Женя в Ленинграде?

— Помнишь, как Ехали на Колыму? Всё в жизни сложно. Когда-то думала увидеть Анатолия крупным учёным, а вот как всё повернулось. Валя? Так и осталась одинокой. Работает маркшейдером на Аркагале. А Самсонова давно не видел?

— Скоро три года.

— Будет проезд на прииск, поезжай, не узнаешь. Интересным стал человеком.

— Он всегда был по-своему интересным. Как там Толька?

— Молодец. Опять ожил. Он у нас и механик, и агроном, и почти хирург, — засмеялась Матвеева. — Комиссар распорядился в столовой организовать банкет для участников совещания. Поужинаем и Едем в больницу. У меня быстрая лошадь.

Когда Юрий с Матвеевой пришли в столовую, веселье там было в полном разгаре. Юрий присмотрел свободное место за одним из столов и принёс из кухни две табуретки.

— Что же, Нина Ивановна, гульнём?

Центральная больница для заключённых имела свое подсобное хозяйство.

Жалобно завывала циркулярная пила, постукивал движок электростанции. В приземистом хлеву сонно похрюкивали свиньи, вдруг в конце посёлка загорланил петух. Нина Ивановна и Колосов подошли к бараку. Из открытой форточки донёсся голос Анатолия.

— Я совершенно здоров, Николай Иванович! Ещё раз повторяю, что золото Чай-Урьи неоднородно. Значит, Есть и другой поток россыпи. Его надо найти. Писал, никто не отвечает. Раз я жив, то обязан довести дело до конца.

— Я собирал тебя по частям. Ты и здесь делаешь нужное дело! — решительно прогремел бас, хлопнула дверь, и всё стихло.

— С кем это он воюет?

— С хирургом Герасимовым. И радостно мне с ними и горько. Пошли. — Нина Ивановна провела Его в длинный барак. Голос Герасимова уже был слышен где-то за перегородками.

В углу какой-то станочек. На стене инструменты.