Датчанин Ферн

— Нет! А что могло случиться?

Секундная пауза. Он с кем-то переговаривается. Снова берет трубку.

— Это вы… только что громко смеялись?

— Да, я!

— Видите ли, господин Ферн, мы ничего не имеем против веселого смеха… но вы напугали соседей…

— Хорошо! В следующий раз, прежде чем рассмеяться, я закрою окно!

— Отлично, господин Ферн! Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

Захлопываю окно. Что-то больше нет охоты смеяться.

Живет себе человек по имени Мартин Ферн. Мой ровесник, обманутый жизнью. В наши годы вдруг ощущаешь усталость. Бывает, что поутру трудно подняться с постели. И все желания гаснут.

Вынимаю пасьянс, включаю приемник. Интересно, какую музыку любит Мартин Ферн? Если он вообще ее любит. Ловлю танцевальную музыку. Рассеянно прислушиваюсь. И так же нехотя обращаюсь к пасьянсу. Закуриваю. Вот я сложил из кубиков симпатичного фокстерьера в черных и белых пятнах. Принимаюсь за джентльмена, играющего в крокет. Нет, не могу. Беру телефонную книгу, листаю. Звоню.

Госпожа Эллинор Ферн снимает трубку.

— Говорит Мартин Ферн!

— Откуда ты звонишь?

— Из санатория!

В ее голосе слышится облегчение. Она курит. Глубокая затяжка.

— Как поживаешь? — спрашиваю я.

— Отлично… а ты?

— Великолепно!

Молчание.

— Как зовут моих детей?

— Зачем тебе?..

— Как зовут детей?..

— Фредерик и Лина!

— Хорошие дети?

Еще затяжка.

— Мартин, пожалуйста, потерпи немного… скоро мы во всем разберемся!..

— Соскучились вы по мне?

Молчание.

— Так! — говорю я. — В чем дело?

Гудки. Снова набираю номер.

— Очевидно, нас разъединили!

— Я положила трубку!

— Почему?

— Я больше не могу терпеть!

— Чего ты не можешь терпеть?

— Нам надо обо всем поговорить!

— Намекни хотя бы, в чем дело…

— Так просто всего не скажешь!

— Понятно…

— Спокойной ночи, Мартин…

— А как фамилия Томаса и Лилли?..

— Симонсен — как же еще?..

— Мартин Ферн как дитя — ничего не знает…

Она снова кладет трубку. Листаю телефонную книгу. Набираю номер.

К телефону подходит мужчина. Слышно, как в квартире веселится компания гостей.

— Кто говорит? Мартин Ферн? Так он же, кажется, болен!

— Я Мартин Ферн!

— Ах вот как, здравствуйте, сейчас позову Томаса!

Он громко зовет Томаса. Шум усиливается. Слышен звон бокалов. К телефону подходит другой мужчина.

— Говорит Мартин!

В трубке молчание. Слышу, как он переводит дух. Пытаюсь вообразить, как веселятся гости. Наверно, пьют кофе. С коньяком.

— А какой марки у вас коньяк?

— Что тебе надо?

Холодный тон. Сдавленная злость.

К телефону подходит женщина. У нее высокий звонкий голос.

— Мартин, это Лилли…

— Здравствуй, Лилли!

Она вздыхает. Почему-то все, с кем бы ни говорил Мартин Ферн, начинают вздыхать.

— Мартин, ты не должен сюда звонить…

— Почему?

— Из-за Томаса…

Она понижает голос.

— Ну вот, а сейчас мне некогда. Будь здоров, Мартин… и, пожалуйста, больше не звони…

— Не можешь ли ты сказать, почему…

Прежний мужской голос:

— Вот я сейчас тебе скажу пару слов, Мартин…

Он долго бранится.

— В чем дело?

— Сам знаешь. Прощай…

Бросает трубку.

Сижу у телефона. Гляжу на него. Каждый звонок приносит с собой отголоски прошлого. Снова звоню госпоже Ферн.

— Мартин, это ты?

Вздох.

— Нет, это Рудольф Габсбургский…

— Перестань паясничать, Мартин… И без того тяжко…

— Что такое?… Почему тяжко?

— Поговорим об этом после…

— Как зовут твоего любовника?

— Спокойной ночи, Мартин!

— Люди не слишком ко мне благоволят. Я только что звонил моим добрым друзьям Лилли и Томасу… Они были не особенно приветливы. Скажи мне, что там такое с этим Мартином Ферном?..

— После скажу!

— А нельзя мне поговорить с моим сыном Фредериком?

Молчание.

— Кстати, кто это его так назвал?

— Ты.

— Ужасно! А можно мне с ним поговорить?

— Не знаю…

Она отходит от телефона. Минуту спустя в трубке раздается ломающийся мальчишеский голос. Это сын Мартина Ферна. Фредерик.

— Здравствуй, Фредерик…

— Здра…

— Ты чем занят?

— Телевизор смотрю…

— Интересно?

— Не…

— Зачем же тогда смотреть?

— А что мне еще делать?

— Что ты думаешь обо мне?

Он не отвечает. Пыхтит в трубку.

— Ну прощай, Фредерик! Позови-ка еще раз маму!..

Она снова берет трубку. Вижу, какое там настроение. Семья замкнулась в своем кругу. Обидчик стучится в их дом, ведя за собой призрак прежних обид.

— Что тебе надо?

— Интересная передача?

— Нет…

— Отчего бы вам не сыграть в двадцать одно?

— Мартин, перестань…

— Хочешь, выпрыгну в окошко?

— После поговорим!

— А хорошая у нас квартира?

— Спокойной ночи, Мартин!..

— Мебель красивая?

Она бросает трубку. Сажусь у окна, закуриваю. Чуть погодя снова набираю номер квартиры Фернов. Короткие гудки.

Что там такое с этим Мартином Ферном?

Стук в дверь — в комнату входит доктор Эббесен.

— Можно мне сказать вам два слова, господин Ферн?

— Пожалуйста…

Он садится в кресло. Между пальцами у него зажата огромная сигара.

— Мне сейчас звонила ваша жена…

— Ах вот оно что! А нет ли у вас еще такой сигары?

Мне вдруг захотелось узнать, не принадлежит ли Мартин Ферн к числу тех людей, которые картинно и важно курят сигары. Доктор Эббесен достает портсигар, угощает. Закуриваю сигару. Затянувшись, судорожно закашливаюсь.

— Господин Ферн, могу ли я попросить вас не беспокоить столь частыми звонками вашу жену?..

— Я хочу знать, в чем дело с Ферном! — говорю я.

— Ну зачем вам так форсировать события? Не забывайте, что вы больны!

— Очень странная история. Приезжает хорошенькая женщина, которую я вижу в первый раз. Приглашает меня проехаться с ней в машине. Потом мы заходим с ней в гостиницу и ложимся в постель…

— Так-так, — подтверждает он.

— Скажите мне правду: как я понимаю, я переспал с… психотерапией?..

— Послушайте, господин Ферн!

— Нелегко разобраться во всем этом. Переспав со мной, эта дама больше не желает меня знать.

— Господин Ферн… полагаю, что обязан вас предупредить. Когда вы поправитесь, вам придется столкнуться с рядом сложных проблем…

— Я совершенно здоров!

Он молчит. И все же я давно не ощущал такого прилива сил. И такой растерянности.

— Что приключилось с Мартином Ферном?

— Вы больны!

— Я спрашиваю: что такое натворил этот Мартин Ферн? Почему у него столько врагов?

— Когда-нибудь вы это узнаете… может быть, даже очень скоро…

— Я умру от раскаяния!

— От этого мы и хотели бы вас уберечь!..

— Может, я пожиратель младенцев?

Он снисходительно улыбается.

— А может, я бесстыдный распутник… коварный соблазнитель…

— Вот это уже ближе к истине!

— Ужасный злодей этот Мартин Ферн!

— Понимаете, я врач… Я стараюсь вам помочь…

— Не нужно мне вашей помощи!..

Он улыбается. Я отказываюсь от помощи. Для него это верный признак невменяемости.

— Я знаю, вы не беретесь меня судить!..

— Да, я никого не осуждаю!

— Спасибо, доктор!

Опять снисходительная улыбка. Очевидно, я веду себя в полном соответствии с учебником психиатрии.

— Неужели вы не понимаете, что я совершенно здоров?

— Да, да, конечно… — соглашается он.

Если бы я вдруг заявил, что я Наполеон или, чего доброго, платяной шкаф, он ответил бы мне точно так же.

— Вы многих обижали на своем веку… особенно в последнее время, когда вы окончательно запутались… оскорбили близких людей…

— Я полон раскаяния!

— Так ли это?

— Нет! Я не могу брать на себя ответственность за выходки Мартина Ферна… Может, я вовсе не Мартин Ферн… Ваше утверждение голословно…