Переполох с чертополохом

- Извините, простите, - бормотала я, пробиваясь сквозь толпу почтенных дам в длинных, ниже колен, юбках и итальянских кожаных туфлях. Разумеется, я прекрасно сознавала, на какой риск себя обрекаю. Ведь локтей у подавляющего числа людей целых два, причем нередко - преострых. После единственного рок-концерта, на котором я имела глупость побывать, у меня потом еще целый месяц звенело в ушах, хотя я улизнула оттуда так быстро, что и музыку толком расслышать не успела. А мои бедные ноженьки! Стоит людям вымахать за полтора метра, и они напрочь меня не замечают, при этом ступни мои притягивают их тяжеленные и неуклюжие лапы, словно магниты.

Прикрыв голову руками, я ловко увиливала от острых локтей, одновременно ухитряясь лавировать между исполинских ножищей, то и дело грозящих раздавить мои нежные ножки. В такие дни, когда посетителей в салоне не меньше, чем зрителей на бейсбольном матче, один из Роб-Бобов неизменно дежурит возле кассы, а поскольку сегодня на месте был один Роб, именно туда я направилась.

- Абби! - вдруг прогудел зычный мужской голос.

Я развернулась, но перед глазами мелькали только длинные юбки.

- Абби, ты не оглохла?

Бестелесный глас сей был мне, несомненно, знаком. На вскидку я сказала бы даже, что он принадлежал Бобу Штубену, лучшей половине Роба, но это исключалось, поскольку Боб, по словам Роба, пребывал в Толидо.

- Абби, я здесь!

Я повернулась еще на девяносто градусов. Поразительно, но владельцем баса и впрямь оказался ни кто иной, как Боб Штубен.

- Надо же, а мне сказали, что ты уехал домой! - вскричала я, безмерно обрадованная столь нежданной встрече. Я была готова даже броситься своему другу на шею, но Боб, янки в черт-знает-каком поколении, такой фамильярности на людях не потерпел бы.

Боб ухмылялся во весь рот. Жутко тощий, с огромной головой, но, по счастью, со столь огромным же сердцем. Вдобавок Боб - один из умнейших людей, каких я знаю.

- Я добрался до Западной Вирджинии, а там решил переждать и как следует все обмозговать.

- Ну и?

- Пару дней я просто в раздумьях бродил по Горному штату* (*официальное прозвище штата Западная Вирджиния, более трети территории которого занимают горы Аллеганы), и в конце концов пришел к выводу, что мой дом - здесь.

- Умница! - зааплодировала я.

- Роб, ты, другие мои друзья, вот что такое - настоящий дом. Не говоря уж о том, что Шарлотт - чудесный город, и я к нему просто душой прикипел.

- Представляю, как обрадовался Роб! Или он все еще держал камень за пазухой? Как-никак, расстались вы с ним, наверное, бурно.

Боб помотал головой. - Кое-кто из группы поддержки Роба не оставлял его ни на минуту.

- А, ты имеешь в виду ассоциацию ГТЮАЖ - Голубых Отощавших Южан, которые с Янки Живут. Да?

- Голубых Одухотворенных Южан, - добродушно поправил меня Боб. - Как бы то ни было, они сумели втолковать Робу, что мы, имевшие несчастье родиться к северу от линии Мэйсона-Диксона* (*До начала Гражданской войны граница между свободными северными и рабовладельческими южными штатами), время от времени бесимся, как самцы-олени во время гона. Ну вот, а понимание порождает сочувствие, которое уже неизбежно сменяется прощением. Так что, благодаря ГТЮАЖ, мы с Робом начали новую жизнь.

- Господи, как я рада! - Тем не менее, пора было переходить к более важным делам. - Ты видел мою картину?

Боб потер узловатые пальцы. - Она просто потрясающа. Роб показал мне ее, едва мы помирились.

- Как, по-твоему, она подлинная? Он звонил в Нью-Йорк?

- А почему ты сама меня не спросишь?

Я развернулась. Передо мной, улыбаясь до ушей, возвышался Роб Гольдман.

Глава 7

- Так - подлинная она, или нет? - взвизгнула я.

Роб сграбастал меня в медвежьи объятия, после чего снова водрузил на паркетный пол в добрых трех футах от того места, где я только что стояла. Тс-сс, Абби, не здесь, - прошептал он.

- А где?

- Боб, постой, пожалуйста, у кассы, - попросил Роб.

Боб кивнул. Две почтенного вида дамы уже целенаправленно копались в своих ридикюлях в поисках кредитных карточек. Судя по внешности, торговаться из-за цен эти матроны не собирались. Все шло к тому, что в кассу Роб-Бобов вот-вот прольется очередной золотой дождь.

Пока Боб суетился у кассы, Роб провел меня в кладовую. Прежде мне всего лишь однажды посчастливилось там побывать, и это было все равно, что при жизни посетить райские кущи. Смекалистые владельцы салона "Изыск и утонченность" уже давно не выставляют свои лучшие экспонаты в зал. Настоящие коллекционеры упрашивают - нет, умоляют! - впустить их в святая святых.

- А это что такое? - изумилась я, позабыв на мгновение о собственном сокровище.

- Оррери.

- Что?

- Механическая модель солнечной системы. Мини-планетарий. Назван так в честь графа Оррери.

- Нет, я не то имею в виду. Что это за музыкальный инструмент, на котором стоит модель? Крохотное пианино?

- А, вот ты о чем. Это старинный французский клавесин. Уверяют, что он принадлежал матери Наполеона. Видишь, что изображено на крышке?

- Да, но как там насчет моей картины? - спохватилась я. - Что сказал твой друг - это подлинник?

Роб улыбнулся. - Фред так переполошился, что чуть телефон не уронил. Абби, поздравляю тебя. Вполне возможно, что твоя картина - находка века!

Ноги мои подкосились, я пошатнулась и обрушилась на кушетку, покрытую узорчатым шелковым покрывалом. - Ты не смеешься надо мной?

Глаза Роба засверкали. - Шутки в сторону, Абби. Фред давно уже слышал, что этот Ван Гог находится где-то в Америке. Только считал почему-то, что в Нью-Йорке или в Сан-Франциско.

- Угу, а оказался он в захолустном Рок-Хилле, в Южной Каролине. Даже не в Шарлотте. Здорово мы утерли носы этим пижонам из мегаполисов. Ну и что, Роб, какова стоимость моей находки? Это и правда число с пятью нулями?

Роб покосился на дверь и пробурчал под нос нечто невнятное.

- Что-что? - переспросила я.

- Я сказал: "десять".

Все мои надежды вмиг рассыпались в прах. В мечтах я уже полностью оплатила не только свой купленный в рассрочку дом, но и "олдсмобиль". Разумеется, десять тысяч - тоже деньги неплохие, но такая сумма и на моих кредитных карточках водится.