Переполох с чертополохом

Джей-Кат покачала головой. - Господи, и вы переругались из-за каких-то безмозглых кур?

Роб вспыхнул, и я машинально отметила, что румянец ему к лицу. Черты у него классически красивые и благородные, а на висках лишь пробивалась седина, хотя возраст Роба уже перевалил за полсотни.

- Мне надоело быть подопытным кроликом для испытания его кулинарных извращений. У меня тоже права есть.

Джей-Кат закатила глаза. - Дело тут вовсе не в том, из-за каких кур драться или каких кроликов есть, - нравоучительно заметила она. - Бабушка Ледбеттер всегда повторяла, что за каждой мелкой ссорой кроется мелкая проблема, а за каждой крупной - крупная.

- Да, и она права, - услышала я вдруг со стороны собственный голос. Боб сбежал на север вовсе не из-за жареного цыпленка. Тут явно что-то не так.

Роб смолчал.

- Ну что ж, если не желаешь, можешь нам не рассказывать. - Я про себя досчитала до пяти, а Джей-Кат, по счастью, тоже рта больше не раскрывала. Ладно, хочешь узнать, зачем я к тебе приехала?

Роб пожал плечами. - Разумеется.

Медленно, со всем драматизмом, на который была способна (а мне всегда казалось, что я в этом отношении небесталанна), я вытащила небрежно скатанный холст из наволочки. - Voila!

Роб и Джей-Кат уставились на картину. Выглядели они совершенно ошалелыми.

- Изумительно, не так ли? - вскричала я.

Джей-Кат поморщилась. - Абби, что ты нам зенки заливаешь?

- Смотрите, какие краски! - вскричала я. - А техника? Текстура, наконец! Упивайтесь - перед вами подлинный шедевр!

- Но, Абби, это же полная фигня, - возразила Джей-Кат. - Мой кузен Эрвин пальцами такую же ерунду намалевал. Даже его мамаше творение показалось настолько кошмарным, что она всерьез подумывает о том, чтобы оставить его в детском саду еще на год.

- Это вовсе не детская мазня, - возмутилась я. - Это несравненный Ван Гог!

Джей-Кат обидно захихикала, а вот Роб, господи, благослови его, вдруг пошатнулся. На мгновение я даже испугалась, что его кондрашка хватит.

- Откуда у тебя это? - хрипло выдавил он.

- Из Епископальной церкви Спасителя нашего, в Рок-Хилле, - бойко отрапортовала я. - На сегодняшнем благотворительном аукционе купила.

Роб протянул к картине длинный, ухоженный палец, но так и не собрался с духом, чтобы ее потрогать. - А ведь возможно, что ты права, - с придыханием произнес он.

- Я абсолютно уверена! Репродукцию я, правда, видела всего однажды, причем не цветную, однако даю голову на отсечение, что это настоящий Винсент Ван Гог. Его последние эксперименты с зелеными тонами. Невесть куда сгинувшее "Поле, поросшее чертополохом".

- Какие мощные мазки, - пробормотал Роб. - Какая глубина. Да, это творение подлинного гения.

- Значит, и мой кузин Эрвин - гений, - рявкнула Джей-Кат. Глазищи ее полыхали. Дурной признак, я никогда прежде не видела, чтобы она выходила из себя.

Хотя Роб и улыбнулся, снисходительности в его взгляде позавидовал бы истый парижанин. - Да, верно, в оценке произведений искусства немало субъективизма.

Хотя Джей-Кат была всего двадцати четырех лет от роду, яда у нее накопилось, как у сотни гремучих змей. - Может, вам еще и Джексон Поллок* (*Амер.художник (1912-1956), основатель школы абстрактного экспрессионизма) нравится? - язвительно осведомилась она.

- Конечно, он тоже гений. - От возмущения мой голос сорвался на визг.

Джей-Кат обвела нас жалостливым взором. - Вы с Робом торчите от всей этой ерундистики лишь потому... ну, в общем, потому что их все снобы расхваливают.

Я была рада, что сижу, ибо у меня ноги от потрясения подкосились. Как тебе не стыдно, Джей-Кат? - взвилась я. - Да во мне ни капли снобизма нет!

- Если хочешь знать мое мнение, Абби, то - есть, - тихонько прошептал Роб.

- Что? - Моему возмущению не было предела.

- Видишь ли, Абби, все мы, профессионалы, полагаем, что не только хорошо разбираемся в своем деле, но и знаем, чем отличается хороший вкус от дурного. И это вполне естественно. Однако, как я уже говорил, оценка произведений искусства носит весьма субъективный характер.

Джей-Кат просияла. - Лично я, например, обожаю великих голландских мастеров. Тех, что были до Ван Гога. Рембрандта, например, Рубенса.

Роб кивнул. - Сам Ван Гог тоже высоко ценил их. В особенности Рубенса.

- Может, мы все-таки вернемся к делу? - взмолилась я.

- Ах, да, "Поле, поросшее чертополохом", - задумчиво промолвил Роб. Забавно, но буквально на днях я читал статью, в которой упоминалось это полотно.

- Вот как? - насторожилась я.

Роб устроился в изящном кресле из красного дерева с резными ножками и подлокотниками.

- Вообще-то речь в этой статье шла о холокосте, - пояснил он. - Точнее говоря, об одной еврейской семье из Антверпена, которая припрятала свою коллекцию под полом мансарды за несколько часов до ареста и пересылки в концлагерь. Уцелел лишь отец семейства, однако, по возвращении в Бельгию, он уже своего дома не застал. Так вот, этот человек уверял, что среди прочих шедевров в его коллекции было и "Поле, поросшее чертополохом".

Я соскочила с кресла. - А что еще было в статье? Может, фотографии картин?

- К сожалению, нет, Абби. На единственном фотоснимке изображен только злополучный дом - до войны, само собой, разумеется. Статья, собственно говоря, была посвящена истории этой еврейской семьи. Коллекция лишь вскользь упоминалась.

- Но о "Поле, поросшем чертополохом" говорилось конкретно!

- Да, Абби, но буквально в двух словах. Хотя, если мне не изменяет память... Одну минутку.

Сердце мое гулко заколотилось. - Постарайся вспомнить, Роб, это крайне важно!

- Ах, да, там еще говорилось о том, что это одна из наиболее загадочных и даже сомнительных картин в творчестве Ван Гога. Более того, по словам автора, многие специалисты считают ее апокрифической.

Я негромко ахнула.

- Но ты не огорчайся, Абби, - поспешно добавил Роб. - Даже если картину написал один из учеников Ван Гога, ценность ее все равно исключительно велика.

- Насколько велика?

- Если мы выставим ее на аукцион в Нью-Йорке, то, думаю, речь пойдет о сумме с пятью нулями.

- Ни хрена себе! - взвизгнула Джей-Кат, подпрыгивая на подлинном кресле эпохи Людовика XIV. - Срочно везу в Большой Банан все поделки дражайшего кузена Эрвина.