Мой бедный фюрер (СИ)

- Сейчас придет товарищ Сталин. Постарайтесь быть с ним предельно откровенным. Мой вам совет: не вздумайте хитрить, он этого не любит.

- Постараюсь, – пообещал Адольф.

Спустя несколько минут в кабинет вошел Сталин. На нем был твидовый пиджак, а шею украшал ярко красный в белый горошек нашейный платок. На ногах красовались до блеска начиненные высокие кирзовые сапоги и галифе с генеральскими лампасами. На поясе, в золотых ножнах, висел длинный кинжал. Сталин приветственно кивнул Гитлеру и неторопливо прошел за свой стол.

- Ви нэ очен харащо виглидитэ. Вам нэздаровица?

- Нет, все хорошо. Просто вчера, признаться, немного перебрал с выпивкой.

- Нада жэ, нэ успэли тут паявитса и ужэ пазваляэте сэбэ так бэзабразничать? – Иосиф Виссарионович улыбнулся, отчего его усы немного приподнялись, словно крылья орла, готового взлететь в небо. – Нада дэржать сэбя в руках, дарагой. Старайтэсь нэ злаупатрэблять алкаголэм, иначе эта для вас можэт плачэвно закончытся.

- Постараюсь не допустить подобного впредь, – клятвенно пообещал Гитлер.

- Ну вот и харащо. С кэм пили, если нэ сэкрэт, канэщна?

- Там были Хрущев, Маркс и Энгельс, но Хрущев и Энгельс быстро ушли, так что пили мы в основном с Марксом.

Лицо Сталина вдруг стало сосредоточенным, а глаза прищурились. Казалось, он пытается что-то понять. Вдруг он неожиданно закричал:

- На мае мэста мэтит, сука! С этыми пидарамы сащелся! Ну ничиво, я этава мудака с эво дружкамы зэмлю жрать заставлю. – Сталин замолчал и, достав из выдвижного шкафчика тетрадку, что-то быстро в нее записал. – Извититэ, што сарвалса, каждый мнэ хочэт горло пэрэгрысть, как щакал. Асобэна Хрущев, гныда, давно сваю жепу на мае крэсла мастрачит. – Сталин вновь нахмурился, но затем очень быстро лицо его обрело добродушное выражение, и он широко улыбнулся.

- Знаэтэ, мнэ кажеца у нас с вамы много общега. Ви как считаэте?

- Даже не знаю, что и сказать, – опешив, ответил Адольф, который в данную минуту ничего общего со Сталиным найти в себе не мог.

- Ми оба маглы избрат адын путь, но воврэмя увидылы алтэрнатыву. Ну да ладна. Щьто ви думаэте вот аб этам? – Сталин достал из ящика стола небольшую коробочку. Открыв ее, он извлек небольшой неровный осколок и показал Адольфу. – Ви знаэте, што эта?

- Нет, – ответил Адольф, внимательно посмотрев на осколок.

- Это ваш чэрэп.

- Что? – переспросил Адольф.

- Да, да, ви нэ аслышалысь.

- Но, мой, вроде как, при мне, – Гитлер, на всякий случай потрогал рукой затылок.

- Видытэ какой парадокс виходыт…

Выйдя из кабинета Сталина, Адольф направился прямиком в бар. У него по-прежнему жутко болела голова, и он решил излечить ее проверенным способом. Адольф спустился на лифте и вышел в просторный зал. За барной стойкой по-прежнему стоял Раши. Он неторопливо протирал белым полотенцем граненые стаканы и что-то негромко напевал себе под нос. Подойдя ближе, Адольф различил в мурлыканье Раши знакомую мелодию. Это была «Хава Нагива», правда, Раши напевал ее в джазовой манере, и даже, как показалось Адольфу, с элементами регги.

- Можно мне пива? – спросил Адольф.

Раши положительно кивнул и наполнил стакан холодным ячменным напитком. Пиво было настолько холодным, что стекло стакана мгновенно запотело. Адольф взял пиво и присел за ближайший столик. Он пил небольшими глотками, внимательно рассматривая немногочисленных посетителей.

- Че, с утра пораньше за стакан? – неожиданно раздался за спиной знакомый голос.

Адольф обернулся и увидел Хрущева. Тот стоял от него в паре метров и держал в руке стакан с красным напитком.

- Что это у тебя?

- «Калиновка». Отличная штука! Мозг выносит, будь здоров. Частенько ее здесь беру – она мне детство напоминает. Бывало, у бати трешку стяну – и в сельпо. Она как раз тогда два восемьдесят стоила. Там, конечно, думают, что я для отца настойку покупаю, дают, не спрашивая. А я – в поле, яблок в саду натырю и бухать. Батя, правда, один раз застукал, выдрал как сидорову козу, я потом неделю сидеть не мог. – Хрущев улыбнулся, и в его рту блеснуло несколько золотых зубов. – Мой тебе совет: старайся не злоупотреблять этим делом.

- Почему? – спросил Адольф и отхлебнул из стакана.

- Я тебе не Минздрав, чтобы лекции читать о вреде табакокурения и чрезмерного употребления алкоголя. Короче, сколько бы ты тут не выпил, наутро у тебя башка будет болеть, и с каждым днем все сильнее и сильнее, пока в один прекрасный момент твой чердак не лопнет, причем в прямом смысле. Здесь уже бывали случаи: некоторых любителей выпить находили у себя в комнате с размазанными по стене мозгами. Я человек привыкший, не могу без этого, и то себя контролирую, больше стакана в день ни-ни – норма. – Хрущев залпом осушил свой стакан, после чего достал из кармана маленькую металлическую коробочку, открыл ее и двумя пальцами достал оттуда щепотку белого порошка. Выгнув назад большой палец, он насыпал парошок в образованную у основания ямочку и вдохнул через ноздрю.

- Кокс здесь хороший, – прокомментировал свои действия Хрущев. – Тебе не предлагаю, поскольку не уверен, что оценишь.

- А кокаин тебе тоже детство напоминает? – иронично спросил Адольф.

- Нет, молодость.

- Ты давно здесь? – Адольф попытался поскорее уйти от темы наркотиков, вспомнив вчерашние метаморфозы своего организма.

- Да как тебе сказать? Смотря с чем сравнивать. Здесь все, как, в общем, и везде – относительно. – Таков закон физики. – Хрущев говорил медленно и спокойно, было видно, что на него уже начал действовать кокаин. – Нас изначально трое было: я, Сталин и еще один кореш – Еж. Сперва нас хотели в расход пустить, но Кога – тоже наш общий кореш, за нас попросил. Кога тут в авторитете был, потому нас и оставили. Ежа потом Сталин грохнул, чего-то они там не поделили, да и Кога умер явно не своей смертью. С тех пор у меня на Сталина зуб имеется, который я, рано или поздно, ему в глотку и воткну. У меня-то раньше кликуха Пиня была, это я теперь – Хрущев.

- Так значит, ты одновременно со Сталиным здесь оказался? А почему он тобой командует?

- Карта так легла. Только вот и у меня в запасе козыри кое-какие еще имеются, посмотрим, кто кого. Ты пацан вроде нормальный, так что не дрейфь, а появятся проблемы какие – обращайся, помогу, чем смогу.

Адольф сидел в своей комнате и скучал, заняться было совершенно нечем. Подойдя к шкафу, и, отворив скрипучую дверцу, он достал книгу в хорошем кожаном переплете. Открыв ее, Адольф увидел на титульном листе двух мужчин в обтягивающих борцовских костюмах. Они стояли, друг напротив друга, совершая захват. Одной рукой борец в коричневом костюме сильно оттягивал ухо борцу в красном, а второй бил того в пах. Его оппонент, не оставшись в долгу, держал соперника за нос и волосы. На лицах обоих было изображено смешанное выражение боли и наслаждения. Пролистав несколько страниц, Гитлер понял, что язык, на котором написана книга, ему совершенно незнаком. Он закрыл ее и прочитал название на обложке: «Майн кампф» – было написано по-немецки. Ничего не понимая, Адольф положил книгу обратно и достал другой экземпляр. Убедившись, что все книги написаны на одном языке, Адольф отошел от шкафа и принялся внимательно разглядывать картину, висевшую над кроватью.

Это был осенний пейзаж, написанный маслом. Тропинка, изображенная на нем, проходила мимо редких, наполовину голых деревьев и покосившегося забора. Красно-желтые листья и жухлая трава устилали землю пестрым ковром. Мужчина, который шел по тропинке, всем туловищем опирался на трость так, будто каждый шаг давался ему с большим трудом. В правом нижнем углу полотна Адольф заметил подпись «И. Левитанъ». Буква И в ней напоминала плывущего с распахнутыми крыльями гуся. Л была похожа на стоящую по брюхо в воде цаплю, выискивающую добычу в мутной жиже масляных мазков. Две эти величественные птицы, словно Великий Гоготун и Вену, сопровождали мужчину в его неминуемом и опасном путешествии к престолу Осириса.