Прометей, или Жизнь Бальзака

Что за важность! Зато славно посмеялись. Бальзак любил веселье и понимал толк в шутках. С особым удовольствием он сочинял "приблизительные" поговорки. Наиболее удачные он аккуратно записывал: "Случай хватов плодит", "Пей, да мимо рта не лей", "Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто твой враг". Если кто-либо из друзей придумывал забавный вариант, раскатистый смех сотрясал внушительное брюшко Бальзака. Игру слов - любит пустослов? Возможно, но человек, который вынашивает в мозгу целый мир, вправе хоть на один вечер сбросить с плеч свое бремя. К тому же шутливые поговорки он, подобно всему прочему, бросал в тигель "Человеческой комедии", и позднее мы услышим их из уст ученика живописца Мистигри ("Первые шаги в жизни").

В январе - феврале 1836 года Бальзак работает лихорадочно, но все, что создано им, превосходно. В эти месяцы он публикует в "Кроник де Пари" несколько новелл - одни написаны специально для газеты, другие лежали в ящиках его письменного стола; это "Обедня безбожника" (он мастерски изобразил в ней под именем Деплена знаменитого хирурга Дюпюитрена), "Дело об опеке", "Фачино Кане", рассказ старого врача из "Неведомых мучеников". "Никогда еще уносящий меня поток не был столь стремительным; никогда еще столь чудовищно величественное произведение не овладевало человеческим мозгом. Я сажусь за работу, как игрок за игорный стол".

И самое удивительное было то, что, как ни быстро работал Бальзак, подстегиваемый необходимостью, качество его произведений неизменно оставалось высоким. Даже политические статьи были написаны с блеском. Он высмеивал близких к правительству журналистов, которые разглагольствовали об "идеях" Тьера и Гизо: "И у господина Гизо, и у господина Тьера есть только одна идея - управлять нами... Господином Тьером всегда владела только одна мысль: он постоянно думал лишь о господине Тьере... Господин Гизо подобен флюгеру, который венчал одно за другим три здания; господин Тьер подобен флюгеру, который, несмотря на свою ненадежность, остается на одном и том же сооружении".

Блестящая, задиристая газета "Кроник де Пари", казалось, могла рассчитывать на успех. Поначалу число подписчиков росло "с чудесной быстротой", утверждал Бальзак, всегда тяготевший к превосходной степени. Но слово "чудесный" на поверку оказывалось только поэтическим вымыслом. В январе прибавилось сто шестьдесят подписчиков, в феврале - сорок, в марте - только девятнадцать, а в июле - всего лишь семь. Но Бальзак все еще не пробуждался от грез. 26 марта он послал госпоже Ганской следующую реляцию о победе:

"Во мне всегда жило нечто, заставлявшее меня поступать не так, как другие; вот почему моя верность, быть может, диктуется гордыней. С самого начала я мог рассчитывать только на свое "я" и потому был вынужден растить, укреплять это "я". Такова вся моя жизнь, жизнь, лишенная заурядных удовольствий. Ни один из окружающих меня людей не захотел бы так жить, даже "ради славы Наполеона и Байрона, вместе взятых", говорил де Беллуа... Я игрок, бедняк в глазах окружающих, но раз в году я ставлю на карту все свое состояние и одним ударом возвращаю себе то, что другие пускают по ветру!.. Разве я вам не говорил в Женеве, что не пройдет и трех лет, как я начну возводить здание своего политического могущества? Не повторил ли я вам этого в Вене? Так вот, "Кроник" - это то же самое, чем был в свое время "Глобус" (та же идея), но только моя газета занимает место на правом фланге, а не на левом; в ней воплощена новая доктрина роялистской партии. Мы представляем собой оппозицию и проповедуем неограниченную власть, а это значит, что когда дойдет до дела, то мы не вступим в противоречия с нынешними своими заявлениями. Я главный редактор этой газеты, которая выходит два раза в неделю форматом в одну четвертую долю листа... Я вложил в это предприятие 32000 франков, и, если число подписчиков превысит две тысячи, вложенный мною капитал будет приносить 20000 франков годового дохода, не считая гонорара за статьи, которые оплачиваются очень хорошо, и жалованья редактора. У нас хватит средств на два года... Не правда ли, какое грандиозное начинание? Я стою во главе газеты три месяца, и с каждым днем ее влияние и авторитет возрастают".

Несмотря на свое "весьма прочное" финансовое положение (он не сомневался, что без труда продаст за 16000 франков шестнадцать из принадлежавших ему акций газеты "Кроник", сохранив при этом в своих руках контрольный пакет; кроме того, он рассчитывал получить 3000 франков за новое издание "Озорных рассказов" и еще 24000 франков в тот день, когда он наконец освободится от кабальных обязательств перед госпожой Беше, вручив ей последний том "Этюдов о нравах"; таким образом, ему предстояло получить 43000 франков в Банке химер), Бальзак признавал, что, хотя теоретически он был настоящим богачом, практически ему никак не удавалось сводить концы с концами и он не мог выкупить из ломбарда столовое серебро.

"Я должен заплатить 3000 франков, а у меня их нет. 31-го мне нужно иметь 8400 франков. До сих пор, чтобы с честью выходить из положения и расплачиваться со всеми, я пускал в ход последние свои ресурсы, но теперь они исчерпаны. Я - как Наполеон во время битвы при Маренго. Надо, чтобы подоспел Дезэ, чтобы Келерманн бросился в атаку, и все разрешится. Люди, которые собираются приобрести шестнадцать акций "Кроник" за 16000 франков, должны у меня обедать. Вы сами знаете, что дают в долг и доверяют только богатым. В моем доме все дышит роскошью, довольством, благополучием преуспевающего художника. Если на столе будет серебряная посуда, взятая напрокат, все пойдет прахом; ведь посредником выступает живописец, человек лукавый и проницательный, с острым взглядом, как у Анри Монье; он сразу обнаружит все изъяны, все уязвимые места, почует, что тут пахнет ломбардом, который ему известен лучше, чем всякому другому. И тогда прощай выгодная сделка!.. В Париже я ни у кого не могу попросить денег взаймы, ибо меня считают богачом, это подорвет мой престиж, и все погибнет. Мне все так легко удалось с "Кроник де Пари" потому, что я пользуюсь широким кредитом. Я мог держаться независимо, чувствовать себя хозяином положения. А теперь пришпорьте свое воображение и представьте, что ко всему еще я нахожусь в непрестанном горении, что душу мою сжигает пламень, и скажите сами - разве это не драма? А мне надо быть великим финансистом, человеком хладнокровным, мудрым, осмотрительным, надо!.. Больше я ничего не прибавлю; но вчера один из моих друзей с полным основанием заметил: "Когда будут воздвигать вам памятник, надо статую отлить из бронзы, это лучше всего покажет, какой вы человек!"