Виргинцы (книга 1)

^TГлава XXXIII,^U

содержащая монолог Эстер

Когда вспышка Этти выдала отцу ее секрет, Мартин Ламберт в первую минуту очень рассердился на юношу, который отнял у него и у всей семьи сердце его девочки.

- Чума на всех повес, англичан и индейцев! - вскричал полковник, обращаясь к жене. - И зачем только этому шалопаю понадобилось расквасить нос именно об наши ворота!

- Может быть, милый, нам удастся его исправить, - кротко возразила миссис Ламберт. - А к нашим дверям его привело Провидение. Вы смеялись надо мной, мистер Ламберт, когда я говорила это раньше, но если не само небо привело молодого человека к нам, то кто же? И, может быть, он принес с собой счастье и радость для нас всех!

- Как это тяжко, Молли! - простонал полковник. - Мы ласкаем, лелеем и растим их, мы ухаживаем за ними в дни болезней, мы хлопочем и строим планы, мы копим деньги, и штопаем, и перештопываем старую нашу одежду, а если у них болит голова, мы глаз не смыкаем от тревоги, мы трудимся день и ночь, чтобы исполнять их прихоти и капризы, и слышим: "папочка", "милый папенька" и "у кого еще есть такой отец?". Утром во вторник я - король в своем доме и семье. А во вторник вечером является принц Фу-ты Ну-ты - и моему царствованию приходит конец. Целая жизнь забыта и отринута ради пары голубых глаз, пары стройных ног и копны рыжих волос.

- Нам, женщинам, повелено оставлять все и следовать за мужем. И, помнится, милый Мартин, у нас с тобой дело сладилось очень скоро, - сказала миссис Ламберт, кладя руку на плечо супруга.

- Такова человеческая природа и чего еще можно ждать от девчонки? - со вздохом сказал полковник.

- И мне кажется, я исполнила свой долг перед мужем, хотя, признаюсь, ради него я оставила моего отца, - тихонько добавила миссис Ламберт.

- Умница! Провалиться мне на этом месте, я тебя очень люблю, Молли, сказал добряк-полковник. - Но вспомни-ка, зато твой отец меня очень не любил, и если я когда-нибудь обзаведусь зятьями...

- Если! Нет, вы подумайте! Конечно, мои девочки непременно выйдут замуж, мистер Ламберт! - вскричала маменька.

- Ну, так когда они явятся, сударыня, я возненавижу их, как ваш батюшка возненавидел меня - и по заслугам! - за то, что я отнял у него его сокровище.

- Мартин Ламберт, перестаньте кощунствовать и говорить противоестественные вещи! Да, противоестественные, сударь! - возразила его супруга.

- Нет, душа моя! Вот тут слева у меня больной зуб, и лишиться его, конечно - вещь самая естественная. Однако когда зубодер начнет его выдирать, мне естественно будет почувствовать боль. А неужто вы думаете, сударыня, что Этти мне не дороже всех моих зубов? - спросил мистер Ламберт.

Однако еще не бывало женщины, которой не хотелось бы выдать замуж свою дочь, как бы ни бунтовали отцы против вторжения зятя в их семью. А матери и бабушки на свадьбах дочерей и внучек вновь переживают собственное замужество - их души облекаются в муслин и кружева двадцатилетней или сорокалетней давности, вновь белые ленты украшают кучера, и это не новобрачные, а они сами вновь впархивают в карету и уносятся прочь. У какой женщины, даже самых преклонных лет, не хранится в потаенных шкафчиках сердца ее пересыпанный лавандой свадебный наряд?

- Так грустно будет расставаться с ней, - со вздохом продолжала миссис Ламберт.

- Ты уже все решила, Молли, - со смехом сказал полковник. - Не пойти ли мне заказать изюм и коринку для свадебного пирога?

- И мне придется оставить дом на тебя, когда я поеду к ней в Виргинию. А сколько миль до Виргинии, Мартин? Наверное, много тысяч.

- Сто семьдесят три тысячи триста девяносто две мили с тремя четвертями, душа моя, если ехать кратчайшей дорогой, - невозмутимо сообщил Ламберт. - Той, которая ведет через владения пресвитера Иоанна. Другой же дорогой, через Персию...

- Выбери, пожалуйста, такую дорогу, чтобы было поменьше моря и этих мерзких кораблей, которых я терпеть не могу! - вскричала полковница. Надеюсь, мы с Рэйчел Эсмонд сойдемся ближе, чем прежде. Когда мы учились в пансионе, она была очень властной.

- А не подумать ли нам и о пеленках, миссис Мартин Ламберт? - с усмешкой перебил ее супруг.

Впрочем, я полагаю, миссис Ламберт не видела тут ничего смешного и уже успела присмотреть очень миленькие кружевные чепчики и слюнявчики в лавке миссис Боббинит. И в это воскресенье, когда секрет малютки Этти был разгадан и она с закрытыми глазами и пылающими от жара щеками лежала в постели, ее мать смотрела на грустное личико с полным душевным спокойствием и, казалось, даже радовалась мукам девочки.

Этти же не только мучилась, но и была полна ярости на себя за то, что выдала всем свою заветную тайну. Возможно, она и сама ни о чем не подозревала, пока внезапная вспышка не открыла ей состояния ее собственных чувств, и теперь бедная девочка терзалась стыдом так, словно совершила какой-то дурной поступок и была застигнута на месте преступления. Она негодовала на собственную слабость и гневно себя бранила. Она клялась, что никогда не простит себе этого унижения. Так юная пантера, раненная дротиком охотника, мечется в бешенстве по лесу, злобно грызет впившееся в ее бок жалящее железо, рычит, кусает своих сестер и свою пятнистую мать.

Малютка Этти рвала когтями, грызла и рычала так, что мне не хотелось бы оказаться на месте ее брата и сестры или ее пятнистых родителей.

- Как может девушка позволять себе подобные глупости? - восклицала она. - Маменька, меня следовало бы высечь и отослать в кровать. Я прекрасно знаю, что мистер Уорингтон ни чуточки обо мне не думает. Наверное, французские актрисы и самые простые белошвейки нравятся ему больше, чем я. И правильно! Ведь они куда лучше меня! Какая я дурочка! Расплакаться без всякой причины только потому, что мистер Вулф сказал, что Гарри играет в карты по воскресеньям! Я знаю, что он не так умен, как1 папенька. Я думаю, что он глуп, - я уверена, что он глуп, но я еще глупее. Я ведь не могу выйти за него замуж. Как я вдруг уеду в Америку и расстанусь с вами и с Тео? Конечно, ему нравится другая - в Америке, в Танбридже, на Луне или еще где-нибудь. У себя на родине он - принц, и ему даже в голову не придет взять в жены дочь бедного офицера в отставке, у которой нет никакого приданого. Вы ведь рассказывали мне, что я, когда была совсем маленькой, плакала и требовала, чтобы мне дали Луну. Я и теперь такой же младенец - глупый и капризный младенец... не спорьте, миссис Ламберт, так оно и есть. Хорошо хоть, что он ничего не знает, а я скорее себе язык отрежу, чем признаюсь ему.