Рассказы

- Канистра их спугнет, слишком несет бензином.

- Они принимают подобие змей.

- Буду остерегаться. А если не вернусь...

- Вы обязаны вернуться, - сказала она, - ведь вы обещали мне виллу с садом!

Девушка снова рассмеялась - у нее были ровные белые зубы без единого видимого изъяна.

На середине тропки он обернулся. Заметив это, девушка подняла на прощанье руку.

Возможно, попроси он, она осталась бы с ним. Если бы он и правда купил ей виллу. Осталась бы на неделю, на месяц, а быть может и дольше. Но это ровно ничего не изменило бы в его судьбе, скорее всего, она стала бы живым напоминанием о его возрасте, о его растущей беспомощности, а значит - о близком конце.

Он вновь очутился на гребне и еще раз глянул в долину, на город, на башни храма, неожиданно возникшие перед ним, на застекленные купола дворцов, на высокие корпуса небоскребов и многоцветные террасы садов. Город был полон красок. Ему даже показалось, будто он различает светящиеся рекламные щиты. Это его краски расцветили город, и он смотрел на него с наслаждением. Если он заедет туда и даст о себе знать, ему несомненно окажут почести. Когда-то почести были ему приятны или, скорее, его радовало признание, которым пользовались результаты его труда. Но в последнее время он все чаще замечал, что даже самые большие почести не освобождают от законов, диктуемых временем. Да и в результатах своего труда он уже был не столь уверен. То, что, казалось бы, вело людей вверх, могло одновременно сбрасывать их вниз, в пропасть, из которой им никогда не выбраться. Он начал спускаться в направлении, где, как он предполагал, проходило главное шоссе. Тропка огибала низкую скалистую гряду, и теперь он не видел ничего, кроме голых утесов. Но дорога вела в долину, значит, очень скоро ее пересечет шоссе. Пожалуй, стоило принять предложение девушки, тащить в гору полную канистру будет нелегко. Но ее предложение унижало его, унижало сознание, что силы его убывают. А еще хуже, что убывает и здравомыслие: надо было оставить канистру в машине, пойти назад по дороге, по которой приехал, и попросить, чтобы туда отбуксировали машину.

В ущелье, по которому он шел, вдруг подул ветер, и сразу же пополз сырой, теплый и липкий туман. Пройдя еще несколько шагов, он остановился и, опершись о скалу, стал ждать, пока молочное облако, сквозь которое временами прорывался яркий солнечный луч, не перестанет ощупывать его лицо. Когда пелена тумана разорвалась на миг, он увидел резкие выступы скалы и очертания далеких гор, не замеченных прежде, а на ближнем склоне белую асьенду, окна которой отражали яркие солнечные лучи. Затем все снова заволокло туманом.

Он не мог понять, как здесь очутился, явно кто-то послал его сюда, кто-то ждет его, в памяти вертелось несколько имен, но ни одно из них не относилось к этому месту. Удивительно, как вдруг опустело в голове. Он не мог вспомнить ничего определенного, потом всплыло воспоминание, никак не связанное с окружавшими его скалами. Это было воспоминание о реке, которую он мальчишкой переходил вброд, припомнилось даже название реки, странное такое название Отава.

Туман немного поредел, и он снова пошел по дороге, которая неожиданно начала взбираться вверх.

Всплыло и другое воспоминание. Длинная процессия людей со звездами на груди, с мешками и чемоданами. Одна из женщин несла на руках маленького ребенка. Это была его мать, а ребенок - его сестра. Больше он никогда их не видел.

Туман опять поднялся выше, и, когда он взглянул наверх, где мгновение назад видел белое строение, перед ним была лишь голая черная скала. Тропка, по которой он шел, похоже, терялась между камнями и порослью колючей юкки.

Его охватил страх. Он не боялся ни злых духов, ни чужих божеств, было лишь страшно оттого, что он сбился с дороги и теперь не приближается, а вовсе удаляется от шоссе.

Надо вернуться, решил он. И стал перепрыгивать с камня на камень так поспешно, что канистра, которую он тащил, гулко билась о выступы скал. Но дороги, с которой он сошел и где стояла его машина, по-прежнему не было видно. Он не узнавал этих мест, хотя туман уже совершенно рассеялся.

Сам он благополучно пережил войну, потому что нашлась смелая женщина, которая все эти годы прятала его. Он любил ее, это была единственная женщина, которую он за всю свою жизнь действительно любил, она была готова выйти за него замуж, но отказалась покинуть родину, оставить тот проклятый материк, где регулярно истребляли целые народы.

Он остановился, внимательно озираясь вокруг. Он не мог уйти далеко определенно шел не более двадцати минут. Но уверенности в этом не было. Он сделал привычное движение рукой, чтобы взглянуть на часы, но вспомнил, что оставил их на передней панели машины. Это обеспокоило его еще больше. Он снова стал взбираться вверх. Когда наконец достиг гребня, обнаружил, что местность под ним полностью погружена в туман. Возможно, он совсем недалеко от машины, а может, стоит на другом гребне.

Он приложил руки ко рту и в направлении, где должна была находиться машина, крикнул:

- Нанита!

Выкрикнул это слово трижды, а потом еще несколько раз повторил этот тройной зов. Ему показалось, что голос его, многократно отраженный от окружающих скал, проникает далеко в глубь ущелий и долин. И он ждал, отзовется ли девушка или хотя бы клаксон автомобиля. Но никакого отзвука не было.

Он оперся о скалу и закрыл глаза.

И в тот раз он ушел один, ушел в края, которые ничем не напоминали ему родные места, чьи краски были насыщеннее и пестрее. Он был химиком, и краски привлекали его. Он изобрел лаки, под которыми стены дышали и к тому же не боялись воды. Он наладил их производство и быстро разбогател. Работа, приносившая успех, нравилась ему, впрочем, у него и не было ничего другого, что могло бы увлечь его. Он попытался вызвать к себе женщину, некогда спасшую ему жизнь, но теперь, даже при всем желании, она уже не смогла бы приехать к нему. Границы его прежней родины были обнесены колючей проволокой, и в тех, кто пытался их перейти, беспощадно стреляли. Мир, как ему казалось, близился к новой войне и новому варварству. Странный мир, поразительное существо человек.