Прекрасный вид

Славомир Мрожек

Прекрасный вид

Представление в двух действиях

Леонард Бухов, перевод с польского

ДЕЙСТВИЕ I. ОТПУСК

Действующие лица:

ОН и ОНА, оба не первой молодости. Она несколько моложе, чем он.

Костюмы: Она и Он прибыли на место действия, проделав долгий путь на автомобиле, в жару, так что одеты они соответственно. Она -- в брюках и хлопчатобумажной рубашке, Он -- приблизительно так же.

Сцена: Комната, которая некогда была одним из помещений монастыря, ныне -- номер в гостинице. В глубине большое супружеское ложе под балдахином, с портьерами, в данный момент раздвинутыми. Воображаемая ванная расположена за второй левой кулисой, воображаемый вход -- за второй правой. Все определения "левая сторона", "правая сторона" - с точки зрения зрителя. Рампа или авансцена представляет собой лоджию, то есть крытую террасу, которая для простоты будет называться балконом. Вид с балкона -- это вид на зрительный зал. Бывший монастырь, ныне гостиница, построен на склоне крутой скалы, и каждый, кто окажется на балконе лицом к зрительному залу, видит перед собой огромное небо, морской горизонт, море, пристань и плоские крыши городка.

Таким образом, место действия мы видим как бы с точки зрения колибри (из всех птиц только колибри способна неподвижно висеть в воздухе как вертолет), заглядывающей внутрь комнаты. Видны также листва и цветы бугенвиллеи, которая вьется, подобно винограду, по стенам и покрывает обрамление сцены, то есть ее арочный свод, балюстраду, если таковая имеется, и колонны, поддерживающие по бокам арку свода.

На балконе стоят низкий овальный столик и два плетеных кресла, повернутых передней стороной к зрителям.

Время года -- поздняя весна. Погода солнечная и жаркая. Время -- ранний вечер.

Действие: На балконе, с левой стороны, то есть на максимальном расстоянии (по диагонали комнаты) от воображаемого входа, неподвижно стоящая женщина всматривается в ландшафт, то есть в зрительный зал. Стоит она так долго, что это начинает вызывать тревогу. И только тогда за правой кулисой раздается грохот и короткий крик боли. Женщина бежит в ту сторону. Почти сталкивается с мужчиной в очень темных очках. Он несет, с заметным усилием, два чемодана.

ОНА. Что случилось?

ОН. Споткнулся на лестнице.

ОНА. Упал?

ОН. Да что ты.

ОНА. Но ты ничего себе не повредил?

ОН. Ничего. Ну и как тебе здесь? (Садится на ложе, снимает ботинок-мокасин и растирает себе щиколотку.)

ОНА. Больно?

ОН (уклончиво). Терпимо. Красиво здесь, правда?

ОНА. Тогда почему ты морщишься?

ОН. Я?

ОНА. А кто? Кроме тебя и меня здесь никого нет, я же точно не морщусь.

ОН. Не морщишься?

ОНА. Разумеется, нет, у меня нет ни малейшей причины морщиться, как раз наоборот, - здесь просто чудесно!.. Так что морщишься, наверное, ты?

ОН. Да, логично. Ну, тогда... должно быть, я. Но уже перестал. (Скалит зубы в диснеевской улыбке, нарочно кривляясь.)

ОНА. Улыбка вампира. (Опускается перед ним на колени и трогает его стопу.) Покажи.

ОН. Что показать?

ОНА. Ногу. Я хочу посмотреть.

ОН. Нет у меня никакой ноги.

ОНА. Сними носок.

ОН. Не сниму.

ОНА. Тогда я сниму.

ОН. Не прикасайся!

ОНА. Значит, все-таки больно.

ОН. Не в том дело, просто носок довольно неаппетитный.

ОНА. Но я же его не съем.

ОН. Негигиеничный.

ОНА. Пастеризованных носок я пока что не встречала.

ОН. Но этот -- особенно негигиеничный. Это уже не носок, а бактериологическое оружие.

ОНА. Разреши.

ОН. Ни за что! Неужели ты думаешь, что я не сумею защитить любимую женщину от пропотевшего носка?

ОНА. Придется применить силу. (Стягивает носок с его правой ноги.)

ОН. Подчиняюсь насилию.

ОНА. Пошевели пальцами.

ОН (поднимает руки и шевелит всеми десятью пальцами). Пианист готов. Где клавиатура?

ОНА. Пальцами ноги!

ОН. Ноги? Я же сказал -- у меня ее нет.

ОНА. Пожалуйста, веди себя серьезно.

ОН. Слушаюсь. (Наклоняется над ней и целует ее в кончик носа.)

ОНА. И это ты называешь -- серьезно?

Мужчина берет ее лицо в обе ладони и снова целует, на этот раз уже не так шутливо, и встречает с ее стороны готовность ответить на ласку. Спустя минуту женщина кладет ладонь ему на грудь и отталкивает его, деликатно, но решительно.

ОНА. Серьезно, но не до такой степени. (Предостерегающе.) Сиди спокойно!

ОН. Спокойно? Когда в моей душе бушует страсть?

ОНА (прикасается к большому пальцу его правой ноги). А здесь больно?

ОН. Здесь? Нет. Мне больно в другом месте. Меня терзает безответное чувство.

ОНА. А здесь?

ОН. Тоже нет.

ОНА. Ушиб, но перелома нет. (Отпускает его ногу.)

ОН (подсовывает ей ногу). Еще, пожалуйста.

ОНА (поднимается с колен). Я принесу твои шлепанцы.

ОН. Шлепанцы? Какая проза. Позволь хотя бы помечтать.

ОНА. Наденешь шлепанцы. Ты нездоров.

ОН. О, да! Умираю. (Падает навзничь на кровать.)

Женщина открывает один из чемоданов и выкладывает на пол разные вещи, в частности, купальный халат и косметичку.

(Он -- садится на кровати.) Все из-за средиземноморского колорита.

ОНА (занятая поисками вещей в чемодане). Что?

ОН. Этот мой смертельный номер с чемоданами. В Средиземноморье, из-за обилия солнечного света, принято делать небольшие оконные проемы. Результат: темнота на лестницах.

ОНА. Ах, вот как? Кто еще виноват?

ОН (садится на край кровати). Монастырские каноны. Оконные проемы, и без того малые в светских постройках, в монастырях еще меньше. Допускаю, что причины тут идеологические. Налицо стремление изолировать монахов от внешнего мира.

ОНА. Интересно, как теория. И это все?

ОН. Нет. Далее, кретин-архитектор, который переделывал монастырь в гостиницу, перестарался со стилизацией, и в окнах установил витражи. Ему очень хотелось, чтобы турист почувствовал себя святым Бенедиктом, а потом сломал себе ногу. Резюмирую: на лестнице ничего не видно.

Женщина находит домашние туфли, в данном случае обыкновенные сандалии -- один широкий ремень, под который всовывают стопу, -- и кладет их к его ногам. Потом снимает его носа темные очки.

ОНА. А сейчас ты видишь лучше?

Пауза.

ОН. Поразительно.