Ангел (СИ)

----

Ангел.

Подражать - значит стать невротиком. Существует только один путь избежать сумасшествия: быть самим собой, по-настоящему оставаться самим собой. Живи своей жизнью. Итак, прежде всего Тантра учит освободить тело от подавления. Во-вторых, нужно вновь оживить органы чувств. В-третьих, ум нужно освободить от неврозов, навязчивых мыслей и научиться погружаться в безмолвие. Нужно научиться расслабляться при любой возможности. Когда возможно, нужно останавливать течение мыслей. Ты сразу ответишь: "Легко сказать, но как остановить мысли? Они постоянно идут". Однако есть способ. Тантра учит; нужно осознать три вещи. Во-первых, пусть ум работает, пусть в голове будет много мыслей; ты просто безучастно наблюдай за ними. Переживать по этому поводу не стоит - просто наблюдай. Стань сторонним наблюдателем, и постепенно ты обнаружишь, что у тебя начали появляться паузы тишины. Второе, когда ты начнешь осознавать эти паузы, эти моменты безмолвия, постарайся осознать самого наблюдателя. Наблюдай за наблюдателем, и у тебя появятся новые паузы. Наблюдатель начнет исчезать, подобно мыслям. И наступит день, когда исчезнет и сам думающий. Тогда придет настоящая тишина. Третье заключается в том, что и объект, и субъект исчезают: ты переходишь в запредельное состояние. Когда ты пройдешь все эти три ступени - твое тело свободно от подавления, твои органы чувств обострены, твой ум очищен от навязчивых мыслей, - ты достигнешь четкого видения жизни, свободного от иллюзий, тебе откроется тантрическое видение

***

Похороны

Баба Дуся всё организовала с размахом и помпой, устроила, без преувеличений, царскую панихиду. Под прощальный зал приспособили волейбольную площадку, в центре на столе установили гроб с приоткрытой крышкой, чтобы лицо было видно. вся площадка в цветах и великое множество венков. Был даже венок с надписью: " Бабушке от любящей внучки" Ага и личный венок от несменного председателя "Покойся с миром, подруга детства, юности и жизни. Люблю, прощаю, скорблю. Дарья Петровна".

Чуть поодаль нанятый хор плакальщиц, которые, душераздирающим ноем, плакали и стенали, а в перерывах чтоб заполнить паузу пели не менее слезоточивые песни. Ненавижу похороны, когда буду умирать сделаю завещание, пусть сожгут до мелкой пудры и тайно развеют где-нибудь на Памире, чтоб даже духу моего здесь не осталось и не слышать, если это возможно покойнику, прощальных стонов.

Был и поп, весь увешанный атрибутами, что шаман высшей гильдии индейских оракулов, мельтешил с кадилом рядом с гробом, окуривал местность и прихожан-посетителей. А посетителей было много, просто тьма, баба Дуся скромничала насчет полрайона, да здесь пол города собралось! Да, еще и Верка притащилась со своим верным оруженосцем Коленькой. Она стенала и причитала в голос, взахлёб, обняв крышку гроба, громче и фальшивей плакальщиц: "Родненькая, мамочка! Да зачем ты меня покинула?! Что же я буду делать без тебя на этом свете? Да зачем мне жить?" Мм-м. Меня аж передёрнуло. Тварина, ненавижу! Ну, кто не в курсе семейных заморочек, должен был проникнуться глубиной её неподдельных чувств, но только не я. Скосил глаза на Свету. И не Света, тоже.

Люди идут нескончаемым потоком мимо гроба, остановятся, погрустят и уступают место следующему. Но во всей этой грустной веренице и карусели чувствуется фальшь и поддельное уважение, да и гадать не надо, девяносто девять из ста припёрлись сюда нахаляву пожрать и недурно запить такой же халявой. Так что, напрашивается законная мысль, и с какого перепугу устраивать такие прощания? Покойнику - не важно, родственникам - лишняя боль, а лучших друзей никогда и не было. Ладно. Бабе Дусе виднее, она ближе всех на очереди в тот самый, мир иной. Туда и выстроена очередь из всех нас, как сейчас стоим вереницей у гроба попрощаться и отдать последнюю дань уважения усопшей. Вот и нам со Светой пора подойти к бабушке, постоять перед ней, делая грустные лица. Верка подняла голову от крышки гроба посмотрела на нас зарёванными, опухшими от слез глазами. Может и в правду искренне страдает? Тут уж если сильно захотеть, не сыграешь так натурально истинную боль. Света жестко поджала губы, смотрит не мигая, каменное выражение лица, не угадать, что сейчас творится в душе. Ну хоть чуть-чуть ёкнуло сердце? Нет, никак не понять. Молчит. Хмурится. Нащупала мою руку, вложила свою ладошку мне в ладонь, ищет пальцами, ищет, чтобы раздвинуть мои и сцепить руки замком. Легким ветром пронеслась мысль:

"Боже мой! Если бы нас не свела вместе случайность, то какая судьба выпала бы ей на долю?"

Затрезвонил мой сотовый, настойчиво и громко. Самый неподходящий момент! Но нужно ответить.

- Пойдем дочка, - отвожу Свету от гроба и в трубку, - Да!

- Сергей Дмитриевич! - голос Анатолия Афанасьевича возбужден, сразу ясно, новость очень хорошая, - Звоню с аукциона, только сейчас прошли торги и "Лестница в небеса" продана! Полтора миллиона евро! Знаешь, кто купил?

- Кто?

- Берлинская художественная галерея!

- А это, хорошо?

- Темнота! Это международный уровень! Понимаешь, что это значит?

- Нет.

- Тебя признали в мире! В общем, завтра в пятнадцать ноль-ноль появись в городской галерее, автора жаждут видеть репортеры.

Сладко зашевелилось под ложечкой, вместе с накатывающейся паникой. Слава трудное бремя. Покоя не будет. Никогда! Нас со Светой теперь найдут, если мы скроемся даже у тибетских монахов. Да, о чем говорить! Даже если забьёмся в Марианскую щель, выудят и оттуда.

- Что? - с тревогой спросила Света, видя, как я меняюсь в лице.

- Мы с тобой теперь знамениты на весь мир.

- Я знала это! - вспыхнули её глаза победой, - теперь ты - король!

- Не король, просто известный художник.

- Король! Я правильно это нарисовала! - с яростной уверенностью заявила она, будто непоколебимо верила, что специально программировала путь в небеса своим рисунком.

Я улыбнулся. Живёт в своём мире ведьм, принцесс и героев, а её волшебные палочки - карандаши. Но ведь она действительно запрограммировала меня на успех, лишь одним появлением в моей жизни, благодаря ей и вознесся на ту высоту, до самого неба. Такой факт нельзя не признавать.

- Друзья! - Зычным позывом раздался над всеми голос бабы Дуси, распорядителя сегодняшней грустной вечеринки, - прощаемся побыстрее! В двенадцать мы должны быть на кладбище. Автобусы уже ждут. Рассаживайтесь, рассаживайтесь.

И всё пришло в движение, забурлило, люди засуетились, потянулись к колонне автобусов. Автобусов-то всего четыре, а народу тьма. Идея простая, кому не достанется места в автобусе, тому не ехать на кладбище, ну и как следствие, пролетает с халявным хлебосолом, потому что, затем эти автобусы отвезут счастливцев в заводскую рабочую столовую, где баба Дуся уже заказала прощальный обед на лимитированное количество гостей.

- Пойдем, солнышко в автобус, поедем на кладбище.

- Я не поеду!

- Почему?

- Не хочу!

- Неудобно, как-то. "Нужно проводить бабушку в последний путь", - говорю, а сам бы тоже не поехал, не переношу душераздирающих сцен.

- Не поеду! - вскрикнула и топнула ногой.

- Хорошо, хорошо, не поедем. Как скажешь.

И уже сделал шаг уходить домой, держа Свету за руку. Но тут нас настигла баба Дуся, орлица-старушка, внимательно контролирующая поле и от острого взгляда не скроется ни один хомячок.

- Родственники - в катафалк! Поедут с гробом!

В катафалке я еще не катался! Тем более туда уже Верка с Коленькой намыливается влезть. Я не вынесу путешествия с ней, точнее, не вынесет Света, а я буду гореть в душном Аду собственных переживаний, за Свету.

- Тётя Дуся! - пытаюсь быть убедительным, - у Свети нервный срыв, она не сможет выдержать. Посмотрите на неё, как ей плохо.