Оруженосец Кашка

оялся, а Володю не нашел. И вдруг в одну секунду позабылись испуг и тревога. Кашка услышал Мишкины слова. Мишка сидел среди кустиков и беседовал с Обезьяньим Царем. И они говорили такое!.. В общем, Кашка замер сперва, а потом в нем что-то сорвалось.

И он ринулся в битву так же стремительно и без оглядки, как недавно врубался в гусиные ряды…

– Кто тебе разрешил? – повторила Серафима. – Кто позволил без спроса уходить из лагеря? Знаешь, что за это бывает?

Кашка точно не знал. Наверно, что-то жуткое. Неужели исключат? А вдруг правда отправят сейчас домой? И не поедет к нему Володя…

Страшная беда, неминучая, нависла над Кашкой. И казалось, не было спасения.

Но оно было. Оно пришло. Появился Володя.

Он тоже смотрел на Кашку не очень-то ласково. Но смотрел внимательнее и увидел то, что Серафима не заметила сгоряча.

– Подожди, – хмуро сказал он Серафиме. – Не видишь, он весь в крови?

Конечно, Кашка не весь был в крови. Просто рука у него оказалась расцарапанной выше локтя. Кровь ползла медленными струйками.

– Покажи, – велел Володя. – Дрался, что ли?

– Это он сам о ветки расцарапался, честное октябренское, – жалобно заговорил Мишка Зыков. – Я его даже не стукнул ни разику.

Серафима поморщилась:

– Еще не легче! Теперь в медпункт его тащить. Бинты, йод, писк…

– Какой там писк, – сказал Володя. – Кашка, иди к Райке. У девчонок есть бинт. Да скажи, чтоб промыли. Ну, бегом, чего стоишь?

Кашка моргнул, приоткрыл рот, словно спросить хотел что-то. И сорвался с места.

Серафима растерянно посмотрела вслед. Потом запоздало возмутилась:

– Ты, Новоселов, собственно говоря, что распоряжаешься?

– Тебя пожалел, – усмехнулся Володя. – Сама же говоришь, что боишься писка.

– Не лагерь, а орда, – печально сказала Серафима. – Ну ладно. Я с вами еще разберусь.

– Разбирайся со мной, – серьезно попросил Володя. – А с Кашкой я разберусь сам.

– Великолепно! – Серафима подбоченилась и наклонила набок голову. – Может быть, теперь ты вожатый, а не я? Может быть, ты за мой отряд отвечаешь? Или я все-таки?

– Ну, ты… – мрачно согласился Володя. – А если ты… Если ты отвечаешь, то отвечай как надо, а не хватай сразу человека за шиворот! Ты знаешь, зачем он бегал на почту? Ничего не знаешь. А сразу ругаешься! А может быть, он какое-то важное письмо ждет! – Володя почувствовал, что нашел слова, с которыми трудно спорить. И продолжал почти весело: – Может быть, у него дома что-нибудь случилось, может, он по ночам не спит… Ты его про это спросила?

– Не спит он, как же… – неуверенно проворчала Серафима. – Другой бы на его месте взял бы тогда и объяснил все. А он стоит и молчит…

– Другой на его месте, – ядовито сказал Володя, – взял бы да сунул все эти письма под пень в лесу или в яму какую-нибудь. И концы в воду. Никто бы и не узнал, что он на почту бегал. А он принес…

Может быть, Серафиме нечего было возразить. А может быть, она взглянула на рассыпанные по песку письма и увидела среди них то, которое