Его зовут Ангел (СИ)

― Будь осторожен, ― тихо говорит ему мужчина и мягко хлопает по плечу.

― Ага, ― выдавливает Ангел.

Виктор Валерьевич снова вздыхает, смотрит на Егора, затем на меня, снова на Ангела.

― Люблю тебя, ― говорит напоследок сыну и идет обратно к подъезду.

И вот мы остаемся втроем. Егор не решается заговорить, так как по-прежнему не может прийти в себя. А Ангел… ему просто тяжело собраться с мыслями, и я уверена, что они диким роем крутятся в его голове.

Я смотрю на Егора в упор, микроскопически киваю ему, намекая на то, чтобы он сказал хотя бы «привет». Но когда я понимаю, что он так и не сумеет ничего вымолвить, то беру дело в свои руки.

― Привет, ― я прикладываю усилия к тому, чтобы сделать свой голос бодрым, и иду к Ангелу, который игнорирует меня. Я останавливаюсь перед ним, но он смотрит мне за спину. Я смотрю через плечо и вновь с помощью мимики пытаюсь достучаться до Егора, который, наконец, замечает мои знаки и возвращается в реальность.

Я мотаю головой, как бы говоря Егору, чтобы он шел сюда. Он кивает в ответ на мой жест, надевает на лицо серьезную маску и с хмурым виноватым видом приближается к нам с Ангелом.

― Привет, ― звучит хриплый тихий голос Егора, когда он останавливается напротив Ангела.

Ангел смотрит на него снизу-вверх и молчит.

― Не ожидал, что ты придешь, ― бормочет Ангел наполовину растерянным, наполовину расстроенным голосом.

Егор виновато опускает глаза и издает тяжелый вздох.

― Извини меня, ― говорит он с искренностью. ― Мне… очень жаль, что я так поступил. Правда. И я не знаю, как могу загладить свою вину перед тобой, потому что я совершил ужасную вещь. Я бросил друга, когда он нуждался во мне.

Со сжиманием сердца я жду, что на это скажет Ангел.

― Прости меня, ― повторяет Егор, так и не глядя на него. ― Я не должен был прекращать общение с тобой, потому что это не правильно, потому что я не правильный, потому что я… я испугался. Я никогда не сталкивался с подобной ситуацией, и я… я… ― он выпускает воздух через плотно сжатые зубы.

― Все хорошо, ― произносит Ангел. Егор тут же поднимает голову, и его глаза налиты слезами. ― Я не в обиде, ― добавляет он и натягивает на лицо крошечную улыбку. Ангелу тяжело, и он напряжен, но он так же пытается сделать все для того, чтобы сгладить ситуацию. ― Я понимаю. Все понимаю. Так что все нормально. Правда.

И тут в глазах Егора взрываются эмоции. Он растерянно улыбается. Он счастлив, потому что получил прощение от лучшего друга, которого оставил одного, когда был нужен. И глядя на него сейчас, я вижу, что Егор все осознает, что он уверен, что больше никогда не совершит подобной ошибки, потому что из-за его неуверенности пострадали все. Егор, потому что каждый день ему приходилось просыпаться и засыпать с чувством вины. Ангел, потому что он вновь столкнулся с предательством, и помимо этого с ним случилось нечто невообразимое и ужасное ― он перестал ходить. Я, в конце концов, потому что видела, как тяжело приходится Ангелу переживать все то, что свалилось на него. И я абсолютно уверена в том, что нет ничего хуже, чем видеть, как страдает твой друг, и знать, что ты ничем не можешь помочь ему кроме как того, чтобы просто быть рядом с ним и поддерживать, но так же понимаешь, что этой поддержки недостаточно, чтобы помочь ему излечиться. Ничего не поможет, кроме настоящего чуда…

Я наблюдаю, как Ангел делает глубокий вдох, и лицо у него такое, будто он на что-то решается. А затем он протягивает свою бледную руку Егору. Глаза Егора расширяются сильнее, и он с неуверенностью смотрит на Ангела и на его протянутую руку. Ангел ждет ответных действий Егора. Я не понимаю, почему Егор медлит. Но через несколько секунд он встряхивает головой, после чего его лицо становится расслабленным, и, наконец, пожимает руку Ангела.

Они смотрят друг на друга и оба начинают улыбаться.

И в этот момент я понимаю, что все просто обязано быть хорошо, потому что по-другому нельзя, по-другому невозможно.

Я вижу, как окончательно уходит грусть и неуверенность, но знаю, что еще долго ни Ангел, ни Егор не смогут оправиться после того, что произошло. Егор ― от своей глупости. Ангел ― от того, что случилось с ним. Но я верю, что, находясь вместе, мы сможем преодолеть если не все, то многие препятствия. Потому что мы друзья. Потому что поддержка важна, как никогда.

Я смотрю на них и вспоминаю, какой была раньше. Я вспоминаю, когда думала, что в этом мире нет ничего хорошего, когда мне действительно было уютно в одиночестве, потому что оно успокаивало.

Но вот появился Ангел, и все изменилось.

Вот я стою здесь и вижу, как наш крохотный мирок, никому непонятный и, безусловно, особенный, собирается по осколкам. Возможно, уже никогда не будет так же беззаботно и легко, как было раньше, потому что многое произошло, и это повлияло на всех нас, но… разве это не повод для того, чтобы создать новое, может быть, даже лучше прежнего?

Я улыбаюсь своим мыслям и вдруг замечаю, что мир становится чуточку ярче.

Я улыбаюсь шире.

― Может, по мороженому? ― спрашиваю я.

Ангел и Егор, все еще пожимая друг другу руки, поворачивают головы в мою сторону. Я безмятежно смотрю на них, и оттого, какие у них лица, мне хочется смеяться. Первым расслабляется Ангел, затем Егор. Я снова вижу новые краски.

― Отличная идея, ― поддерживает меня Ангел. ― Давно не ел мороженого. Хочу наесться им так, чтобы на месяц заболеть ангиной.

Ангел начинает спрашивать Егора о том, как поживает его группа об Эйнштейне в «Вконтакте», и они начинают болтать без остановки, словно не было ничего из того, что было. Но я даже рада этому.

Я иду и с улыбкой слушаю их.

Глава двадцать первая

Все налаживается. Правда. И это чудесно, потому что происходит перерождение нашей дружбы, нашей истории… моей истории. Хотя большее из того, что случилось в последнее время, я не могу назвать хорошим, но я рада, что это случилось, потому что это многому научило меня, я не стояла на месте, хотя в какой-то момент думала, что все рухнуло. Но нет. Я снова иду вперед. Со мной друзья, и все прекрасно.

У нас с Егором идет тотальная подготовка к предстоящим экзаменам в конце этого года. Я решила, что останусь учиться до одиннадцатого класса, потому что Егор тоже остается, а если он остается, то могу остаться и я. Конечно, Ангела будет не хватать в школе, но меня греет та мысль, что с ним я могу видеться в любое свободное от школы время.

Ангел занимается домашним обучением. Но с сентября после летних каникул родители определят его в какую-то школу для инвалидов, куда он, конечно, не хочет идти, и не потому, что это будет лишний раз напоминать ему, кто он теперь (хотя я уверена, что это именно поэтому), а потому, что, как он говорит, ему там будет ужасно скучно. А пока Ангел сидит дома, читает книги по ядерной физике и слушает свои пластинки.

Семнадцатого апреля у него день рождения. Ему исполняется шестнадцать. Он позвал нас с Егором к себе на праздничный ужин. Проблем с подарком не возникло, так как я абсолютно точно знаю, чему Ангел всегда будет рад.

Пластинкам.

Я купила только одну, но она обошлась мне очень дорого (так дорого, что пришлось потратить все свои сбережения, плюс, попросить денег у родителей). Но мне не жаль ни копейки, которую я отдала за пластинку, потому что она для Ангела. Я начала ее поиски за две недели до его дня рождения, оббежала все музыкальные магазины, которые знаю. В итоге я остановила свой выбор на виниловой пластинке «Black Sabbath» 1972 года. У Ангела с этой группой всего три пластинки. Теперь будет четыре.

Я не знаю, что собирается дарить Егор, но это тоже будет что-то необычное и обязательно связанное с наукой.

Семнадцатое апреля выпадает на четверг. Так что после школы я бегу домой и начинаю готовиться ко дню рождения Ангела. Я беспокойно метаюсь по пустой квартире, думаю, что надеть, что сделать с волосами. Не хочется приходить к нему на праздник в чем попало и как попало.