Служба - дни и ночи

— Не двигаться, суки! Кто рукой пошевелит, пристрелю без предупреждения, — он чуть кивнул револьвером в сторону кассира. — Ты, лахудра! Быстро все деньги сюда — из сейфа и стола!

Женщина повернулась к еще не запертому на ключ сейфу, начала вынимать оттуда деньги. Носов взглянул на контролера и не поверил своим глазам: та целилась из точно такого же, как у него, револьвера. Он не мог и слова вымолвить, как завороженный смотрел на дрожащее дуло. Женщина выстрелила. Носов почувствовал, как пуля пролетела где-то рядом с головой. Он выстрелил в ответ и промазал. Охваченный паническим страхом, пригнувшись, он бросился к дверям. Сзади еще раз грохнул выстрел, стекло в дверях разлетелось вдребезги.

Носов не помнил, как отодвинул засов, открыл дверь и что было мочи помчался за угол. Машина стояла на месте. Он сел на заднее сиденье и направил револьвер на водителя:

— Жми, гад! Трогай!

Тот смотрел на скрытое под чулком лицо Носова, боялся повернуться к нему спиной.

— Включай скорость, падла! Пристрелю!

Наконец до водителя дошло, чего от него хочет человек в маске. Он включил скорость, тронулся и хриплым от волнения голосом спросил:

— Куда ехать?

— Прямо! Выйду за городом. Не вздумай только шутить, сразу дырку в башке сделаю.

Машина быстро пронеслась по улице и вскоре помчалась за городом. Водитель спросил:

— Вы не убьете? Поймите, у меня дети!

— Не ной! Нужен ты мне! Скажи лучше, куда эта дорога ведет?

— На юг. В сторону Киева.

— Ага, это мне и надо.

Носов понимал, что стоит ему только выйти из машины, как водитель направится в милицию. Если он этого даже и не сделает, то люди, которые находились на улице, наверняка запомнили номер машины. Водитель все равно будет допрошен. В такой ситуации, подумал Носов, непременно нужно убедить этого трясущегося от страха мужчину, что человек в маске направляется на юг.

Километров через пятнадцать он приказал остановиться:

— Не трепись нигде, куда завез меня. Номер машины я запомнил, если ляпнешь кому-нибудь, из-под земли достану! — Носов вышел из машины, которая тут же развернулась и уехала в сторону города. Он сорвал с лица чулок, сунул его опять в карман и перешел на противоположную сторону дороги. Через несколько минут он уже трясся в кузове грузовика, направлявшегося в город.

Носов понимал, что милиция вот-вот поднимет всех на ноги, организует преследование и сейчас для него самое безопасное место — это комната Алексея. Туда он и стремился. Вскоре машина въехала в город. Проезжая мимо улицы, где находилась сберкасса, Носов увидел, что возле этого дома стоят две милицейские машины. Доехав до центра, он постучал кулаком по кабине. Машина остановилась. Носов спрыгнул на землю и, стараясь держаться безлюдных мест, направился к дому Алексея. Но ему предстояло пройти самый оживленный участок улицы, а по ней одна за другой носились милицейские машины, ходили люди. Носов стоял в небольшом скверике и боялся выйти из-за куста. Ему казалось, что стоит только выйти на улицу, как случится самое страшное: его сразу же схватят за шиворот и остановят первую милицейскую машину. Да, теперь он по-настоящему переживал страх и готов был бежать куда глаза глядят.

Огромным усилием воли Носов заставил себя думать. «Главное — спокойствие, — размышлял он. — Мне нельзя бежать. Надо выжидать». Он обратил внимание на чайную, которая находилась в сквере, и направился туда. «Пережду в ней до темноты, а затем доберусь до дома».

В чайной было много народу. Носов стал в длинную очередь, взял кое-что поесть, бутылку пива, сел за стол в дальнем полутемном углу. Вышел из чайной только тогда, когда стемнело, и направился к дому Алексея.

Носов уже перестал дрожать от страха, но его душила злоба. В первую очередь он злился на себя. «Идиот, размазня, баб испугался. Промазал с трех метров. Она же сама от страха в обморок готова была упасть... рука, как в лихорадке, дрожала, а я струхнул. Надо же быть такой раззявой! Деньги сами в руки плыли, а я, дубина стоеросовая, в бега ударился. Какой куш сорвался!» Эти мысли настолько взвинтили Носова, что он готов был стрелять в людей, спокойно идущих мимо него.

Он подошел к своему убежищу и удивился, почему в окне нет света. Алексей уже давно должен быть дома. В чем дело? Что случилось?

Вид темных окон подействовал на Носова, как холодный душ. Он остановился невдалеке, пытаясь понять, почему Алексея нет дома. И вдруг вспомнил: «Ключ-то я спрятал под крыльцо, и Алексей, ясное дело, не смог попасть домой!» Подошел к крыльцу, нашел ключ, открыл дверь, включил свет. Комната показалась уютной. Сел на топчан, нашел бутылку с водкой, налил в стакан и залпом выпил. Хлопнула дверь, в комнату вошел Алексей:

— Привет, где ты пропадал, мать честная? Пришел с работы, а дверь — на замке. Пришлось принудительную прогулку устраивать.

— Извини, ходил на работу устраиваться. Немного задержался. Выпьешь? — Носов, не ожидая ответа, налил полный стакан водки, протянул Алексею.

Тот не заставил себя долго ждать. Выпил, схватил кусок сала и хлеб, начал закусывать. Не прожевав пищи, предложил:

— Давай договоримся, мать честная, где будем ключ от дверей ложить, чтобы друг друга не ждать.

— А я уже сегодня так и сделал. Ключ под крыльцо прятать будем. Утром покажу это место — и, переменив тему разговора, спросил: — Где у тебя туалет?

— Во дворе у забора.

Только Носов вышел, как Алексей бросился к костюму, который купил Носов. Он лежал полузавернутый в бумагу. Обшарил карманы, нашел три паспорта, деньги. Быстро пролистал паспорта: все три принадлежали местным жителям. Одного Алексей узнал по фотографии: проживал по соседству, на этой же улице. Положил все на место — и вовремя. Лишь успел сесть за стол, как в сенях послышались шаги. В комнату вошел Носов. Они распили бутылку водки и легли спать. Алексей, несмотря на то, что изрядно охмелел, никак не мог уснуть. Его охватил страх перед этим незнакомым человеком. Что он знал о нем? Даже имя и то могло быть выдуманным. «Откуда у него паспорта? — подумал Алексей и вдруг вспомнил: — Так он же взял их в том домоуправлении, а потом поджег здание. Точно! Это его работа. Такому и задушить меня ничего не стоит. Интересно, спит он?»

Алексей приподнялся на локте, спросил:

— Женька, ты спишь?

Тот молчал. Только ровное дыхание слышалось в ответ.

Алексей так и не уснул в эту ночь, еле дождался утра. Носов еще спал, когда он тихонько оделся, вышел из дому. Он решил отправиться в милицию и рассказать о своем квартиранте.

У калитки Алексей столкнулся с бывшей женой. Она вела за руку дочь. Увидев отца, девчушка приостановилась, воскликнула:

— Папа! Отведи меня в садик!

Мать дернула дочь за руку:

— Еще чего! Сама отведу! Видишь, он на работу идет.

Алексей впервые сочувственно посмотрел на эту женщину, тихо сказал:

— Дай я, мать честная, отведу, — и, не ожидая согласия, взял дочь за руку. Они пошли вдвоем по тротуару — отец и дочь.

Девочка, радостная оттого, что отец ведет ее в садик, что-то лепетала, а он шел и думал: «Что я вижу от пьянок? Жену потерял. А взамен что? Разные типы — вроде этого Женьки».

Теплая доверчивая ручонка дочки волновала Алексея. В нем пробудилось какое-то неиспытанное ранее чувство. Вот и садик. Алексей помог дочке раздеться, взглянул на часы: «Ого, опаздываю!» — и торопливо вышел на улицу. Вспомнил, что перед работой хотел зайти в милицию, но махнул рукой: «Ладно, позже зайду».

Носов проснулся поздно, встал, умылся, позавтракал и начал думать, что делать дальше. За ночь он немного успокоился. Однако никак не мог простить себе трусости, пережитого унижения, обиды, позорного бегства. Такое душевное состояние продолжалось у него, должно быть, добрых полчаса. «Нет, не все еще пропало! Они еще попомнят меня! Я им пропишу такое, что тошно станет!» — злился Носов. Теперь его обуревала новая авантюрная затея. «А что, если сегодня опять эту кассу наведать. Никто ведь не ждет, что нападение может повториться. Ту сучку, толстозадую, которая стреляла, сразу же на месте пришью. Заберу деньги — и в лес». Он начал собираться в дорогу, сбросил прямо на кровать свою одежду, ухмыляясь, мысленно произнес: «Эти тряпки Алексею за ночлег».