Кортик

ширяться, а он, наоборот, сужается. Но Миша все шел и шел. Как Борька видит в такой темноте? А вдруг Борька оставит его здесь одного и он не найдет дороги? Жутковато все же. Проход стал совсем узким. Мишина плечо коснулось противоположной стены. Он остановился. Окликнуть Борьку? Ни за что... Он поднял руку и нащупал холодную железную трубу. Где-то журчала вода. Вдруг сильный шорох раздался над его головой. Ему показалось, что огромная жаба бросилась на него. Он метнулся вперед и полетел вниз...

Когда прошел первый испуг, он поднялся. Падение не причинило ему вреда. Здесь светлей. Смутно видны серые неровные стены. Это узкий проход, расположенный перпендикулярно к тому, по которому шел Миша, приблизительно на поларшина ниже его.

– Мишка-а! – Вверху зачернела Борькина фигура. – Миша! Ты где?

Миша не откликался. Ага! Заговорил! Пусть поищет.

– Миша, Миша, ты где? – беспокойно бормотал Борька. – Что же ты молчишь? Мишк...

– Где твой подземный ход? – спросил Миша. – Где мертвецы? Показывай!

– Это и есть подземный ход, – зашептал Борька, – туда нельзя, там самые гробы с мертвецами.

– Боюсь я твоих мертвецов!.. – Миша двинулся по проходу.

Борька схватил его за плечо.

– Смотри, Мишка, – зашептал он, – говорю тебе, идем назад, а то хуже будет...

– Пугаешь?!

– Мы без фонаря все равно ничего не увидим. Я завтра фонарь достану, тогда пойдем.

– Знаю я тебя!

– Чтоб мне провалиться на этом месте! А не пойдешь назад – уйду и не вернусь. Пропадай здесь.

– Испугался я очень! – ответил Миша, но полез вслед за Борькой.

Они вышли из подвала. Ослепительное солнце ударило в глаза.

– Так смотри, – сказал Миша, – завтра утром.

– Все, – ответил Борька, – договорились.

19. ШУРКА-БОЛЬШОЙ

На заднем дворе появился Шура Огуреев, Шурка-большой, как его называли ребята, самый высокий во дворе мальчик. Он считался великим артистом и состоял членом драмкружка клуба. Клуб этот находился в подвальном помещении первого корпуса и принадлежал домкому. Ребят туда не пускали, кроме Шурки-большого, который по этому поводу очень важничал.

– А, Столбу Верстовичу!.. – приветствовал его Миша.

– Я думал, ты уже вышел из детского возраста, – ответил Шура.

– Какой серьезный, – заметил Генка. – Где тебя так выучили? В клубе, что ли?

– Хотя бы в клубе. – Шура сделал паузу. – Но в клуб пускают только взрослых.

– Подумаешь, какой взрослый нашелся! – сказал Миша. – Вырос длинный, как верста, вот тебя и пускают.

– Я клубный актив, – объявил Шура.

– Нас в клуб не пускают потому, что мы неорганизованные, – сказал Слава, – а вот, говорят, на Красной Пресне есть отряд юных коммунистов и они имеют свой клуб.

– Есть, – подтвердил Шура, – только они называются по-другому, не помню как. Но это для маленьких, а взрослые вступают в комсомол.

Шура намекал на то, что он посещает комсомольскую ячейку фабрики и собирается вступить в комсомол.

– Здорово... – задумчиво произнес Миша. – У ребят – свой отряд!

– Это, наверное, скауты, –