Мальчишкам снятся бригантины...

. — Тогда пойдите к ним и скажите открыто.

— Есть много причин, не зависящих от меня, почему я не могу сделать именно так. Но я тебе не лгу. Да и было бы смешно лгать, ты же знаешь меня…

Второй помолчал. Стоящий у окна круто повернулся. Лицо у него было доброе и усталое. Он подошел к своему собеседнику и положил ему руку на плечо.

— Все будет хорошо, ты не сомневайся!.. Знаешь что, у меня есть бутылочка отличного коньяка… Товарищ один привез. Давай по — мужски…

На столе появилась бутылка. Вазочка с нарезанными ломтиками лимона. Яблоки.

— И вот что мы сделаем, дружище, — продолжал хозяин, — где это у меня записная книжка… Так… так… Один двадцать девять девятнадцать.

Он быстро набрал номер телефона. Подождал несколько секунд.

— Танюша, ты?.. Добрый вечер. Не помешал?.. Что я?.. Да вот скучаем с одним молодым человеком, вашим хорошим знакомым… Да, да, с ним самым. Может, схвйтишь такси и приедешь?

Второй замахал рукой, мол, не надо. Но говоривший понимающе подмигнул гостю и, не меняя тона, закончил:

— Вот и умница! Значит, мы без тебя не начинаем! Трубка мягко легла на рычаг. Хозяин подошел к столу.

Наполнил рюмки.

— Итак, за дружбу!

Еще одно письмо

Как всегда, редакционную почту Воронов вскрывал сам. Он любил эти утренние часы, еще без телефонных звонков, когда воздух в кабинете не прокурен и пол еще влажный после уборки.

— Так, это интересно… Молодцы ребята!.. — вслух рассуждал он. — От Галкина… Уже пятое письмо. Нет, ему верить нельзя… Ого, это в набор!

Красный редакторский карандаш делал быстрые пометки. Воронов уже пересмотрел половину почты, когда наткнулся на одно письмо. Пришло оно из Озерков от какого-то Кириллова.

«Дорогая редакция! — писал Кириллов. — Сам я бывший партизану сейчас работаю бригадиром плотников на стройке. Прочитал недавно в вашей газете про дела нашего партизанского отряда, а потом статью товарища Фирюгина, которого я хорошо помню. Очень все правильно вы описали. Но только одно мне неясно, как Карташов мог оказаться предателем. Я, Скворцов и он были вместе с Седым. Карташов и знать не знал, что Седой послал ребят в город. Сам Карташов геройски погиб… Тут какая‑то ошибка, товарищи! А еще у меня есть просьба, напишите мне, если вам известны, адреса Седого и Алеши Фирюгина. Между прочим, ему и Демидову повезло. Они, выходит, только двое тогда из города вырваться смогли. Демидов в Курске, как я знаю, живет. А вот что Фирюгин жив, это для меня приятная весть».

Воронов задумался. Второе письмо, и все об одном же: Карташов не предатель! Он перелистал подшивку. Пробежал глазами рассказ Фирюгина… Да, у него по — другому… И в донесении — Карташов предатель. Провал какого‑то звена. Но кто может уточнить?..

Он положил письмо в ящик. Расписал остальную почту.

Надо будет попросить Кириллова приехать. И тут они сообща с Фирюгиным, может быть, вспомнят еще какие-нибудь подробности. И обязательно написать Журавлеву.

Операция «Гриб»

После планерки Воронов пошел в штаб к ребятам. Дневальный Толя Огурцов в отглаженной голубой рубашке с красно^ повязкой на рукаве доложил, что никаких происшествий не случилось, за исключением того, что Зинка}болыная отказалась идти в бюро добрых услуг в кинотеатр «Пионер», потому что старшей там Зинка — маленькая. А они накануне поссорились.

Из «газика» вылез Никита Березин. Руки у него, как всегда, были запачканы чернилами.

— Андрей Николаевич, а вот могу я в газету писать?

— А почему бы и нет, Никита?

— А вот если нам самим выпускать страничку «Иска теля»? Сами бы ребята писали и снимки делали. У Вальки, например, «Смена» есть, и снимки ничего получаются. Мы уже Марии Андреевне говорили.

— Знаешь, а ты прав, Никита! Давайте создадим батальон юных репортеров, ведь отряд‑то при газете… А это в самом деле здорово, черт побери! Давай выноси на совет командиров.

— Есть вынести на совет! — счастливо откозырял Никита.

— И первый номер «Искателя» давайте посвятим знаешь чему?

— Чему, Андрей Николаевич?

— Поездке к Журавлеву. И всему походу по Светлой. Ты веди обязательно дневник, и поподробнее.

— Слушаюсь, поподробнее!

Это был день идей. Не успел Воронов вернуться к себе в редакцию, как к нему зашел Шумов. Старик был возбужден. Глаза его хитровато поблескивали.

— Какие вести принесли, Василий Андреевич? Как здоровье?

— Да так, помаленьку, лучше сейчас… Уж и не знаю, как ребят ваших благодарить… Но я с другим пришел. У вас пять минут найдется?

— Ну что вы, пожалуйста…

— Вот у меня какая мысль… Вы, наверное, знаете, грибов в этом году хоть коси. Привозят там разные корзинами на базар и втридорога продают. Так вот я предлагаю авиагрибы…

— Какие авиагрибы? — не понял Воронов.

— Очень просто. Тут будет приятно и полезно. У меня есть один оченьхороший знакомый, мой ученик Киреев Вася. В школе он у меня когда‑то учился. Сейчас начальник аэропорта. Так вот, если хотите, я с ним договорюсь. Он даст самолет. И мы ребят в несколько рейсов в Ионовский лес отвезем. На один день. С субботы на воскресенье.

— Это вроде грибной десант? А продукцию куда?

— Продукцию на базар. Вот в этом и будет заключаться операция. Будем продавать грибы в пику спекулянтам по пяти копеек за килограмм. Деньги на нужды отряда.

— А что, идея подходящая! Только меня смущает, что будут продавать ребята.

— Я думаю, тут сомневаться не стоит.

— Ну что ж, надо поговорить с Александром Ивановичем…

Операция «Гриб» готовилась всем отрядом. В штабе уже лежали корзины, авоськи, мешки, ведра. Зинка — большая и Зинка — маленькая, помирившись, писали плакаты для базара. Никита Березин и Валька Чернов съездили во Дворец пионеров за палатками. На Паганеля были возложены обязанности заведующего хозяйством. Он отвечал за сохранность будущих грибов и транспортировку их на базар.

В субботу в полдень отряд в полном составе двинулся в сторону аэропорта. Картина была довольно пестрая. Ведра, заплечные мешки, гитары. Смех. Песни.

Впереди шли Александр Иванович в старом матросском кителе и Маша Андреева, напоминающая сейчас девчонку в своей легкой косынке и сарафане. Шествие замыкали завхоз Паганель, которому досталась самая большая корзина, и лохматый пес Шаврик, вымененный таки у дворника Неустроева за два листа фанеры.

На аэродроме ребят уже ждали Василий Андреевич Шумов и широкоплечий, приземистый мужчина с золотой звездочкой Героя на форменной тужурке. Это и был начальник аэродрома Василий Степанович Киреев.

— Ну, готовы экипажи? — сказал он, весело оглядывая ребят.

— Гото — вы! — нестройно, но громко откликнулись искатели.

— Тогда в путь!

Никита в первый раз повел себя несолидно. Он начал суетиться еще у трапа. Отпихнув плечом толстого, вечно умирающего от жажды Витьку Павленко, он занял место у круглого окна. Паганелю досталось самое последнее сиденье. У его ног примостился совершенно безучастный к полету Шаврик. Света села рядом с Колей Архиповым. Коля почему‑то был молчалив среди общего галдежа, смеха и суеты.

— Ты что, Коля? — тронула его за рукав Света.

«— Ничего. Просто так.

Дверь захлопнулась. На минуту стало тихо. Потом заревели моторы. Самолет вздрогнул и побежал, набирая скорость, по стартовой дорожке.

— Поехали! — закричал с задней скамейки Паганель.

— Тоже Гагарин нашелся! — съязвил кто‑то из ребят.

Операция «Гриб» началась.

За три рейса весь отряд очутился в далеком Ионовском лесу. Первый гриб нашли сразу же. Счет открыл Костька Павлов. Не успели еще разбить первую палатку, как раздался его радостный крик:

— Белый! — И он потряс в воздухе большим грибом.

А вечером у костра стоял хохот. Подсчитывали первые лесные трофеи. Грибы сваливали на брезент. Их было много. Бело — желтая горка росла на глазах. Последним, запыхавшись, явился Толька Огурцов. Он нес полное ведро и туго набитый рюкзак.