Мальчишкам снятся бригантины...

Мне грустно потому, Что весело тебе…

Сегодня был день рождения Светки. Еще днем Мария Андреевна объявила это перед строем. Светка стояла красная и ужасно красивая. Потом я помчался домой. 3 рубля 75 копеек, отложенные на гантели, лежат у меня давно. Все никак не собрался купить. В «Гастрономе» я купил торт.

Самое сложное было вручить. Как‑то неудобно тащить его по улицам. Потом ребята! Еще подумают, что я влюбился в Светку. А это совершенная глупость! И тогда меня осенило, я спрятал коробку в портфель. На лестнице я столкнулся с Кубышкиным. Он подозрительно на меня посмотрел и ехидно так спросил:

— Что это вы так рано в школу собрались, молодой человек?

— А у меня переэкзаменовка, — так же ехидно ответил я.

— Поменьше по чердакам надо шастать! — пробурчал Кубышкин.

— А вам поменьше пива советую пить! — выпалил я и побежал вниз.

Светка была еще в штабе. Я спрятал портфель за спину и залез в «газик», чтобы обдумать положение. Но Костька Павлов увидел портфель и заорал:

— Эй, канцелярия, зачем портфель притащил? Что у тебя он такой пузатый?

Хотел я ему дать пару раз по шее, да должность не позволяет.

Сижу я в «газике», обдумываю план. И вдруг открывается дверца. Я думал, что это Костька, хотел двинуть ногой. А это Светка.

— Никита, я приглашаю тебя на день рождения. Приходи в семь часов к нам домой.

И тут я так растерялся, ни слова не говоря, сунул ей портфель. Светка вытаращила на меня глаза. Портфель потрепанный, бритвой порезанный в двух местах, застежка еле держится.

— Что это? — спросила Светка, но портфель не взяла.

— Это тебе. — Я сунул Светке портфель. — Только сильно не жми. Там этот, как его…

Светка улыбнулась, взяла портфель и убежала. А у меня гора с плеч свалилась.

К Светке мы пошли вместе с Валькой Черновым. Он по этому случаю надел черный свитер и черные скрипящие ботинки. Я выглядел тоже, по — моему, ничего. [В куртке, которую мне подарил папа.

У самых ворот нас нагнал Паганель. Вот, кто расфуфырился! Волосы прилизал и даже галстук нацепил какой‑то немыслимый…

Мы немного потоптались у двери, на которой висела табличка: «В. А. Васильев, профессор». Потом Паганель робко надавил на кнопку звонка и почему‑то снял очки.

Открыла нам сама Светка. Мы ее даже не узнали. В голубом платье, глаза блестят. А глаза у нее, оказывается, тоже голубые.

У Светки уже были гости, наши ребята из отряда, и какие‑то незнакомые девчонки.

— Сейчас придет еще Коля Архипов, — сказала нам Светка.

Через несколько минут раздался звонок. Светка побежала в прихожую. Вошла она с большим букетом цветов в целлофане. За спиной стоял улыбающийся и смущенный Коля Архипов.

Потом нас Светка познакомила со своими родителями, мамой и папой. Вообще‑то я думал, что профессора другие. Полные, высокие и серьезные. А Светин папа, наоборот, худой и очень веселый. Он все время шутил за столом, рассказывал всякие истории.

Между прочим, я впервые выпил шампанского. Целый бокал! Ничего, только в нос бьет. Потом мне стало как‑то очень хорошо и весело. Все пошли танцевать. Свету пригласил сначала Костька Павлов, потом Паганель. Лучше всех, конечно, танцевал Архипов. Поэтому, наверно, его Светка и пригласила на дамский вальс. А я стоял у стены. Танцевать я не умею. Это пробел в моем воспитании. Ко мне подошла Зинка — маленькая и пригласила. Но я ответил, что у меня болит нога. Хотя никакая нога у меня не болела. От нечего делать я пошел в коридор. А потом заглянул на кухню. И тут я увидел свой портфель. Он лежал на полу. Тут же сидел большой пушистый кот. Он усердно облизывал мой портфель. Мне стало совсем грустно. Неужели торт раздавился, пока его таскали в портфеле?

А в большой комнате Светка продолжала танцевать с Колей Архиповым. Она на него смотрела, как никогда не смотрела на меня. Я несколько раз уходил из комнаты с печальным. видом. И опять возвращался. И ждал, посмотрит она на меня или не посмотрит. Но она не посмотрела. И я решил уйти.

Светиной маме я сказал, что мне нужно учить французский.

— У вас что, переэкзаменовка? — спросила она.

— Нет, я изучаю самостоятельно.

— Какой молодец! — похвалила меня Светина мама. — А мы свою Свету никак не заставим.

Уже на улице меня догнал Паганель:

— Ты что так рано?

— А ты что?

— Да… понимаешь, дела…

До трамвайной остановки мы шли молча.

— Хороша именинница! — неожиданно буркнул Паганель.

— Известно, — подтвердил я. — И что она в этом Архипове нашла особенного!

— А ее еще Костька Павлов обещал покатать на мотороллере.

Сплошное предательство! И мы, не сговариваясь, зашагали в ногу.

Сейчас уже первый час ночи. А мне никак не хочется спать. Ничего, я докажу ей!.. Как это… Так дай вам бог любимой быть другим!

О чем не знали Никита и Паганель

Только в половине одиннадцатого Светкины гости стали расходиться по домам. Уходили все сразу. Шумно. И ра улицу вместе с ними I вышла песня про Леньку Короля, который так и не обзавелся Королевой.

Наконец Коля Архипов и Светка осталась одни. Они свернули на тихую улицу, параллельную проспекту Коммунаров, и не спеша пошли к ее дому. Сегодш: у нее особый день, и она сможет вернуться попозже.

Теплый вечер незаметно перешел в мягкую летнюю ночь, наполненную огнями и шелестом листьев.

Оставшись одни, они целый квартал шли молча. Потом Светка улыбнулась чему‑то своему и ни с того ни с сего сказала:

— А странный все‑таки этот Никита… Убежал вдруг.

— Он хороший парень, — сказал Коля.

И они снова пошли молча. Светка не знала, о чем говорить.

— А почему ты школу бросил? — неожиданно спросила она Николая.

— Так вышло, — не желая говорить об этом, ответил Коля.

— Ну, а почему все‑таки? — допытывалась Светка.

— Учиться надоело.

— Врешь ведь!

— Конечно, вру, — согласился Коля. — Понимаешь, Света, не все же живут так, как ты. Ну и вот… Мать у меня тяжело заболела. А я у нее один. Ну и, понятно, пошел работать.

— Да… А я думала… Ты извини…

— Да нет, чего уж… Вот я в мастерские и устроился.

Светка хотела сказать, что можно учиться и в вечерней, но сдержалась. И Николай, словно угадав ее мысли, сказал:

— Ас вечерней у меня пока не получается. Вернешься с работы, за матерью ходить надо. А когда уроки учить? Я даже футбол забросил. И потом не обязательно учиться! Я восемь классов кончил, и хватит. Я знаю некоторых, и того меньше учились, а живут дай бог!

— Это ты не прав, совсем не прав, — взвилась Светка. — А ты знаешь, ребята в отряде решили, что все долж-

_ ны учиться.

Разговор прервался. Коля насупился и молчал, думая о чем‑то своем.

— Ты что, обиделся на меня, да?

— И совсем не обиделся. В общем‑то ты права…

— А чего Же ты такой?

— Да так, вспомнил кое‑что…

Он отломил веточку с придорожного дерева и тут же обронил ее.

Над городом светилась ясная июльская ночь,

Джентльменское соглашение

Их было только двое. Один, не оборачиваясь, смотрел в окно и говорил спокойно и негромко:

— Повторяю, тебе это ничего не стоит. Ты просто окажешь мне маленькую любезность, как и полагается порядочному человеку… Никакого труда, никакого риска.

— Я не могу этого сделать.

— Не можешь?.. Совестно? Ну что ж. Три месяца назад в этой же самой комнате ты говорил мне, что никогда не забудешь то, что я для тебя сделал… У меня хорошая память!

— Что хотите, а я не могу…

Второй поднялся и хотел было уйти.

— Ну‑ка, сядь на место! Разговор еще не окончен, — резко изменил голос стоящий у окна.

Второй остановился. Голос снова стал спокойным и тихим.

— Мне хочется и впредь, чтобы мы оставались друзьями. В моем возрасте слов на ветер не бросают. Так вот, давай договоримся: ты мне больше ничего не должен, ни копейки. И об этом забыто, но бумагу ты мне принесешь… Пойми, это очень важное дело, это касается не только меня… Это, если хочешь, в государственных интересах… Надеюсь, ты меня понял…