Особый почтовый

способен терпеть ваше заносчивое племя.

– За это стоит выпить. – Я предложил ему рома, но компаньон жестом показал, что не собирается изменять своей любви к виски.

Начался отлив. По белому влажному песку деловито засуетились в поисках поживы большие бледно-желтые крабы. Завидев нас, они бросались врассыпную, раздраженно щелкая клешнями. Ог проводил одного из них задумчивым взглядом:

– Нам придется на время забыть о веселых пирушках. Как бы не пришлось крабов ловить.

Едва речь зашла о нашем невеселом финансовом положении, вкус рома потерял все свое очарование.

– Дела не так плохи. Да и крабов нельзя назвать невкусными. А насчет пирушек… Не помню за последнее время ни одной. Мы только и делаем, что пашем. Налетали девять тысяч часов за неполных два года. Но с деньгами скоро будут проблемы. Ты совершенно прав.

Какое-то время мы шагали молча.

Не задерживаясь, прошли мимо перевернутых лодок, длинных и пропахших рыбой. Свернули в город. Этот район славился кабаками, игорными заведениями и публичными домами на самые разные вкусы. Здесь можно было встретить ловцов удачи, наемников, контрабандистов, собирателей тростника, искателей сокровищ, продавцов магических товаров, шарлатанов, матросов, летунов, рыбаков, рабочих доков, приезжих с континента и других островов Союза. Все веселились, кто во что горазд: пили, жрали, курили траву, заправлялись порошком морского народа, лапали девок, танцевали, играли в кости и карты, обсуждали грядущие и свершившиеся походы, полеты, сражения, обманывали и умирали.

Мы как раз миновали одно такое заведение. У двери, в обнимку со свиньями, валялся пьяница в грязной одежде, а из трактира доносилось громкое, нестройное, но душевное пение. Похоже, команда какой-то шхуны праздновала удачный рейд.

– Значит, морской народ? – вкрадчиво спросил я, когда прибрежная улица осталась позади и мы оказались чуть севернее рыбачьих кварталов.

Or невыразительно пожал плечами:

– Он все равно не поверил.

– Ясное дело, не поверил. Кто ж купится на такую чушь, кроме вонючих гоблинов? Только не понимаю, зачем ты врал?

– Предчувствие, Лас. Оно говорит, что не следует трепаться о гномах на каждом углу. Это может принести беду.

– Не говори ерунды. Кому нужны эти недомерки?

– Думать о них не хочу, – нахмурился он. – Только теперь начинаю понимать, почему ты не любишь гномов.

Настала моя очередь пожимать плечами:

– С недоростками у эльфов гораздо более старые счеты, чем с орками.

– Отрадно слышать, что кого-то вы ненавидите сильнее, чем нас, – рассмеялся напарник и тут же переменил тему: – Что с деньгами? Отдать твою долю?

Я немного поразмыслил над этим предложением. У меня в карманах оставалась кое-какая мелочь, так что в лишних луидорах особой нужды не было.

– Нет, пожалуй. Оставь у себя.

Ог – мой банк. Он надежен, как драконий сейф, и безотказен, как настоящий друг. К тому же только идиот полезет за деньгами в берлогу, где проживает целая семейка зеленокожих.

Мы замедлили шаг, лишь когда