Повести и рассказы (СИ)

Проехав площадь Дзержинского, детский мир, Большой театр, такси подкатило к закусочной.

Юрка расплатился, и они зашли в закусочную.  Здесь было уютно. Аккуратные, деревянные столики, на стенах картины и чеканки, у окон на подставках в глиняных, покрытых лаком горшках цветы. Вкусно пахло, и оказалось, что вкусно готовят. Плотно поев, Юрка взглянул на Любу.

- Теперь и голодного погонять можно. Люба улыбнулась. Юрка постоянно шутил. Он разговаривал на уличном жаргоне, без матов, часто вставляя высказывание древних философов или  отрывки стихов, почти ни когда не повторяясь. Ей это очень нравилось, и она в ответ улыбалась своей  очаровательной улыбкой.

Они шли по тому же широкому проспекту. Уже стемнело, и было прохладно. Пройдя площадь Дзержинского, они вышли к парку, в котором стоял памятник гренадерам. Рассмотрев памятник, они подошли к скамеечке. Присев, Юрка усадил Любу к себе на колени. Обняв, и прижав плотно к себе, он начал ее жадно целовать. Любе тоже очень  понравился этот парень со всей своей веселой грубоватой болтовней, с постоянными шутами с уже проходившим синяком под правым глазом. Это позавчерашний синяк. Они крепко подрались с ребятами из другого района. А без этого, то есть синяков, увы, не обходится.

В этом невысоком, крепко сложенном парне вмещалось очень много. Грубый жаргон, ярость демона, нежность ангела, веселый шутник и серьезный философ и много другого настолько противоречащего, что казалось, что не может этого быть в одном человеке.  Юрка легко мог перевести разговор с одной темы на другую, все связывая и не когда не путаясь. У него не было ни какого образования, кроме средней школы, но он мог легко и просто объяснять многие вещи, которые вряд ли понятны тем, с кем она общалась, не смотря на то, что она училась на третьем курсе университета. И еще этот парень, с легко сбитой на правую сторону светлой шевелюрой очень легко и красиво читал стихи. Он читал на память стихи знаменитых и неизвестных поэтов, отрывки из поэм. Много знал о современных писателях и поэтах, о которых она вообще не слышала. Ей очень нравился этот своеобразный  парень, и она целовала его губы, глаза, подбородок и шею. Ей казалось, что она влюбилась. Юрка осторожно залазил руками ей под свитер, гладил ее грудь. Раньше она никогда бы не позволила вот так с почти незнакомым мужчиной.  А сейчас она сама себя не понимала.  Она не упрямилась, ей было приятно. А Юрка объяснял, что это ни наглость, а страсть. Он так красочно объяснял, кто она для него. Он рассказывал ей свои мечты детства. За короткое время их знакомства она поняла, что он в таких случаях никогда не врет, да и вообще врет ли когда. Ведь когда он о себе рассказывал в поезде, он высказывался о себе ни как о хорошем положительном человеке, а так как бы  о ком-то другом не утаивая  плохого  и не выпячивая хорошего. Люба не могла ему не верить, хотя прекрасно знала, что мужчины, чтоб чего-то добиться, могут пойти на любую ложь. Она боялась, что Юрка начнет, наглеть, и им придется расстаться. Юрка тоже боялся перейти рамки обычной нежности, да он и не мог, сделать что-то такое чего бы ни позволила она, ведь с ним рядом была его мечта, его идеал женской красоты. Ему было до безумия хорошо с этой светловолосой мечтой своего детства. Любе было тоже до чертиков приятно, раньше такое она позволяла лишь одному парню, с которым уже долго встречалась. А здесь почти незнакомый, но он почему-то был ближе, ее переполняло какое-то ей самой не понятное чувство и влечение к этому парню. Она, не раздумывая позволила бы  с ним большего, если бы это было в другой обстановке.

Прохлада  все гуще опускалась на огромный город. Юрка снял куртку, и, накинув ее Любе на плечи, сел с ней рядом. Мимо них проходили парочки, но они ни обращая, ни на кого внимания продолжали обнимать и целовать друг друга, ощущая, что где-то внутри их  рождаются чувства, от которых дрожь пробегает по всему телу, начинают шевелиться  волосы, и становится настолько приятно, аж до щекотки в мозгах. Они понимали, что они влюблены, что сейчас для них никого и ничего не существует.  Есть только они и их чувства. Хотя они этого может и не хотели. Зачем это им? Ведь завтра они расстанутся навсегда. Любе лететь во Владивосток, а Юрке куда-то на крайний север. Но это будет завтра, а сейчас они были счастливы, они наслаждались каждым мгновением, они не хотели потерять ни одной секунды, они хотели превратить эти сутки в вечность, в вечность ихней любви. Время близилось к полночи.

- Уже  пора,  - прошептал Юрка,- если б ты знала,  как не хочется.

- Я знаю, - прошептала она, мне тоже не хочется уходить.

- Но, что поделаешь, надо. Пошли?

- Пошли.

Они поднялись со скамейки, и, обнявшись, застыли в долгом поцелуе. Потом взявшись за руки, пошли в сторону метро. Спустившись в метро, они поехали к остановке Комсомольской. Юрка  не умолкал, ему хотелось говорить. Он опять рассказывал интересные случаи, которые казались к месту. А ей хотелось его слушать, целуясь в паузах разговора. Она не могла рассказывать как Юрка, но он уговаривал ее рассказать о себе, ему хотелось знать о ней все. Короткие ее рассказы он переваривал, запоминал и разворачивал своей фантазией всю ее жизнь. Они даже не заметили как, разговаривая, целуясь и улыбаясь, они оказались на вокзале. Все места в зале ожидания были заняты. Они походили по вокзалу, в поисках свободных мест, потом зашли в зал справок, и стали около карты города. Они смотрели друг другу в глаза, улыбались, подмигивали, и, обнявшись по долгу сливались в одно целое, в нежном, приятном для них обоих поцелуе. Так они стояли, улыбаясь, и целуя друг друга, ни обращая внимания на то, что негде сесть. Они не желали думать ни о чем, кроме того, что они есть, и есть это прекрасное чувство переполняющее их обоих.  Уже давно перекатило за полночь, и все-таки надо было хоть чуть-чуть отдохнуть. Они вышли из зала справок и опять поискали свободных мест для отдыха, но все было напрасно.

- Знаешь  что, пойдем, возьмем мой чемодан, он большой и мы запросто на нем усядемся, к тому же он набит шмотками и мягкий. Они сходили в камеру хранения, взяли чемодан, нашли свободный уголок, положив чемодан, уселись на него, довольно улыбнулись, и опять поцеловались.

Юрка предложил Любе, прилечь, положив ему голову на колени, но она отказалась.

- Тогда давай я лягу.

- Ложись.

Юрка повернулся, сел на краешек чемодана, и улегся на спину, положив голову Любе на колени.

Люба чуть нагнулась, и Юркина щека прижалась к ее груди. Юрка как маленький ребенок потерся об нее, и прижавшись к ней закрыл глаза.

Люба смотрела на Юркино лицо и думала. Как же это получается. Почему они такие счастливые.

Она думала, что такое бывает только в кино, или в красивых романах о любви, но получается, что это действительно существует. Без всяких обязательств, без обещаний, без принуждений, без напыщенности и вранья, а очень просто и прекрасно.

Юрка открыл глаза и улыбнулся.

- Поцелуй, - шепнул он.

-   Нет, - шепнула она.

- Ну, поцелуй.

Люба улыбаясь, чуть нагнулась, поцеловала Юрку, Юрка рукой аккуратно прижал ее голову, их губы слились в долгом поцелуе. Потом  он гладил ее красивые светлые волосы, любуясь ее лицом и глубиной голубых глаз. Он не мог ей налюбоваться. Они еще целовались, потом Юрка закрыл глаза и уснул. Люба, прислонясь спиной к стенке, тоже задремала.