Темная Душа (СИ)

Кэт положила указку и отступила.

- Ундина, – услышала она скрипучий хохот реставратора, – И о ней-то ты слышала, грамотная девочка. Завидная осведомленность. Ты права – конечно, это Ундина, кто же еще. Майская королева. Упавшая Звезда. Страдает, как Мадонна, забавляется цветами, как малое дитя…

- Подождите, – оборвала его Кэт, до которой стал доходить смысл бормотаний реставратора, – вам что-то известно об Ундине?

- Известно, – с важной протяжкой, но при этом совершенно обыденно, будто речь шла о какой-нибудь соседке, доложил Моисей Герцевич. – Мне известно о ней, смею думать, все, вплоть до имени и происхождения. Не говоря уже о роли, сыгранной в жизни твоего любимца Бойса.

- Но как же…, – растерялась Кэт, – вы со мной спорили… Говорили – Милле, а не Бойс. Бойс проходимец, Бойс так не мог…. А оказалось… Вы с самого начала знали о картине все?!!!

- Знал, – подтвердил Моисей Герцевич и стал протирать очки. – Моисей Гершт не какой-то там безграмотный поц. Он знает кое-что.

- Господи… – Кэт опустилась на первый подвернувшийся ей стул, – что же вы тянете… Не молчите, не издевайтесь надо мной. Рассказывайте… Как я могла спутать Бойса с Джоном Милле?..

- Это, к слову, неудивительно, – кашлянул старик и зашаркал в кухню. Кэт встала и хвостиком поплелась за ним. – Картину рисовали оба – Милле и Бойс. Поэтому ты ошиблась в первый раз. В заблуждение тебя ввел не столько стиль, сколько то, что Майская королева написана рукой Милле. Он ее начал. А Бойс продолжил и завершил.

- Майская королева… – повторила за ним Кэт.

- Название картины. Чайку подлить тебе?

- Подлейте. Рисовали вместе Бойс и Милле… Как такое возможно? Они не могли быть знакомы…

- Стреляешь, барышня, и мажешь. Но и тут тебя можно понять, весь остальной мир вообще не осведомлен о существовании Бойса. В действительности эти двое с юности были близкими друзьями, вместе учились в Королевской академии художеств. На выставку в 1848 году, где Милле встретил Габриэля Россетти и Холмана Ханта, он явился в компании Лайонела Бойса. Понимаешь, куда клоню? Эх. Милле и Бойс разорвали в 1849-ом всякие отношения. Рассорились насмерть. Первый перестал признавать существование второго. Второй платил первому той же монетой.

- Вы обязаны рассказать мне все, Моисей Герцевич, – вклинилась Кэт, – кто эта девушка на картине? Почему поссорились Милле и Бойс? Я должна знать все. Поймите меня! Вы говорите невероятные вещи…

- Не гони лошадей, Катюша! Расскажу, но не все, извини, чужая тайна. Девушку на картине зовут Катриона Монро. Прекрасная Катриона. Милле и Бойс разошлись из-за нее. А для последнего она стала настоящим проклятием. Эту историю, еще во времена Второй Мировой войны, услышал мой двоюродный брат Давид от одного шотландца, правнука твоего Бойса.

Джерри сжал левую руку в кулак, режущая боль в израненной ладони возросла, стала едва переносимой. Он долго не разжимал кулака, когда разжал, с удовлетворением стал наблюдать, как свежую повязку пропитывает кровь. Вот багровое пятно на бинте расти перестало. Джерри сжал кулак снова, сощурился на экран работающего телевизора. Он лежал в своей гостиной на диване, примостив голову на подлокотнике. Стакан на столике рядом опустел.

«Надо бы встать, налить еще», – подумал Джерри. По телевизору показывали баскетбол, Джерри не вслушивался в голос диктора, да и беготня игроков его мало занимала. Он разжал кулак, уставился на пропитывающийся кровью бинт.

«Где она ходит, – подумал Джерри с тихим раздражением, – Одиннадцать давно миновало, а она не думает возвращаться. Неудивительно. Может быть, в галерее она увидела меня и испугалась. Страшно подумать, как я выглядел в тот момент».

Дотянувшись до стакана, он опрокинул его – последние капли виски поползли по стеклянным стенкам. Джерри их слизнул.

«Нет. Я просто пытаюсь ее оправдать. Где она шатается до сих пор»?!

Перед глазами снова встала сцена из галереи – черноволосый красавец склоняется над рукой Кэт, которая улыбается ему нежной улыбкой.

Он сжал кулак, потряс головой, стараясь погасить видение. Ничего не получалось. Время шло, баскетболисты по телевизору перекидывались мячом, а он, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, ждал и ждал прихода Кэт.

Джерри застонал, закрыл глаза, сжал кулак сильнее. Повязку пора было менять.

«Что со мной происходит? Я теряю разум. Она сводит меня в могилу. Где пропадает эта женщина…»?

Баскетбольная игра закончилась, начался какой-то фильм. Он взглянул на городской телефон, потянулся за трубкой. Вдруг ключ заворочался в замочной скважине. Джерри отбросил телефонную трубку, завел раненую руку за голову, насторожился. Дверь открылась, каблуки застучали по паркету. От входа в застоявшийся воздух гостиной рванул пахнущий свежим дождем и женскими духами сквозняк.

- Джерри, ты дома?

От звука этого голоса его словно огнем опалило. Он кое-как совладал с собой, заставил себя спокойно лежать на диване.

- Ох, как душно у тебя. Кондиционер не работает? – Она раздевалась в прихожей, снимала сапоги, пальто. – Кино смотришь?

Показалась в гостиной. Пристроила сумку на кресле. Он не изменил позы, промолчал.

- Сердишься, – она оперлась локтями о спинку кресла, сдула с бровей челку, – прости, что я задержалась, милый. Наш легендарный реставратор Мозес Гершт наконец-то объявился в галерее, я весь день работала с ним. Он сегодня рассказал мне историю Бойса. Ты наверное и не помнишь, кто это… А я хожу как во сне, до сих пор не могу очухаться. Хочешь, расскажу тебе?

- Нет, – не пошевелился он, – ты тоже кое-что забыла, Кэт.

- Забыла? – мизинцем она почесала кончик носа, вспоминая, – О, черт возьми!

Кэт руками вцепилась себе в волосы.

- Я виновата, Джерри… Ты простишь меня?

Он дотянулся до пульта на полу, стал переключать каналы.

- Джерри.

Ноль реакции.

- Я звонила тебе, почему ты не отвечал?

Молчит и терзает пульт.

Кэт выпрямилась, причесала пальцами растрепавшуюся прическу.

- Хорошо, молчун, погоди секундочку, я скоро вернусь.

За время общения с Моисеем Герцевичем она забыла о неприятной утренней сцене. А еще забыла о вечерних с ним планах. Джерри давно просил Кэт поехать в купленный им бар. Его сейчас ремонтируют, днем шотландец пропадает там.

Вчера она пообещала, что точно съездит с ним туда после работы. И что в результате? Обещания пошли прахом. Он зол. Лежит на диване, голый по пояс, хмельной, ленивый и злой.

Кэт направилась в расположенную на первом этаже спальню, чтобы зайти в туалет. Трогать Джерри не стала. Расходящиеся от него волны отчуждения практически осязаемы.

Свет залил ванную комнату, Кэт подошла к зеркалу над мозаичной раковиной, включила воду, ополоснула горящее лицо. Ее внимание привлекла одна занятная деталь, отразившаяся в зеркале: из-за ванны у стены торчала джинсовая штанина. Она нахмурилась.

Чтобы Джерри, педантичный во всем, что касается порядка и чистоты, совал вот так джинсы за ванну, игнорируя стоящую рядом корзину для белья? Странно.

Кэт подошла и потянула за штанину. Что-то вывалилась из кармана брюк, стукнулось о кафель. Это был телефон, весь искореженный, с разбитым экраном, выпавшими кнопками. Словно побывавший под прессом?

Кэт посмотрела на джинсы. Левая штанина была бурой от засохшей крови. Она сглотнула. Джерри раздавил телефон в кулаке. Та сцена в баре, когда он держал ладонь у нее на шее и сдавливал, глядя на нее глазами вурдалака, встала перед глазами.

- Ясно, – шепнула Кэт, – что было бы со мной, сожми он руку сильнее.

В гостиную она ворвалась ураганом.

- Джерри!

Он не удостоил ее и взглядом. Она взялась за запястье руки, которую он держал за головой, потянула к себе. Он напрягся.

- Джерри, перестань сопротивляться! Дай…сюда…руку,…мерзавец….

Он поддался. Кэт увидела обмотанную окровавленной тряпкой кисть.

- Что это? Пытался мне дозвониться?

- До тебя не дозвонишься, Кэт. Бесполезное занятие, – он отнял у нее руку и снова сунул ее за голову.