Самолеты, или История Кота (СИ)

С миром явно что-то происходит. Или со мной?

Пульс зашкаливает. Похоже, мой мозг сейчас просто взорвётся. Перед глазами — мутная пелена с пятнами огней, размытые тени людей… и Кот.

Вдруг — я не понимаю, как это происходит — она словно… остаётся где-то позади. Или сбоку. В первые секунды я даже не успеваю заметить, что её рука больше не держит мою. Дорога уходит под горку, ноги уже несут меня сами, я давно не контролирую ситуацию, я уже ничего в этом мире не контролирую, кто-нибудь, остановите же меня!! Остановите, — или, клянусь, я сейчас взлечу!!

Но итог прозаичнее: я действительно лечу. Лечу, поскользнувшись на луже, лечу, глупо размахивая руками, будто это может остановить мой полёт (или наоборот?), лечу — «низенько-низенько», как в старом анекдоте, но лечу.

Мелькает идиотская мысль: если бы родители видели меня теперь, они бы мной гордились.

Бамс!

Всё. Нечем больше гордиться. Долетался.

Асфальт пребольно бьёт по рёбрам, локтям и голове; я качусь, очевидно, по наклонной, но недолго; человек не рождён для полётов, человек вообще животное крайне неуклюжее. Особенно такой человек, как я.

А потом, как апофеоз всего этого идиотизма, небесные трубы вновь прорывает, и вот я уже лежу под сильнейшим ливнем, как мешок с мусором, выпавший из мусоровоза, и мокну.

«Да уж, в аниме такое вряд ли увидишь. Слишком непрезентабельно. Ни блюз не поможет, ни сигарета».

Однако постойте: а где же Кот?

А нет Кота…

Пытаюсь встать — получается не сразу. Прохожие ведут себя сообразно своему названию — то есть проходят мимо. Некоторые усмехаются. Ну и правильно, как ещё на такое можно реагировать. И вообще…

Наконец встаю на ноги. Немного шатает. Судя по всему, я весь мокрый и грязный. Лужа была не очень большой, но дождь дополнил картину.

Ну что, Кот? Ты этого хотела? Это твоя свобода, да? Наверное. Свобода от условностей, быть может. От стыда за свой внешний вид. За свои поступки. От страха за то, что я совершенно не представляю, где я нахожусь. За возможность заболеть, подхватить какое-нибудь воспаление лёгких, — да мало ли там?

Свобода?

Нет, Кот. Прости, но я не понимаю. Не понимаю. Зачем нужно было выдёргивать фикус из горшка только для того, чтобы выкинуть его из окна под дождь?

И куда ты делась теперь, скажи на милость? Кто, в конце концов, объяснит мне глубинные смыслы этого нелепого поступка?

Внезапно я понимаю, что кто-то тихонько дёргает меня за рукав куртки. Обернувшись, я вижу полные изумления, если не сказать — ужаса, глаза Сони, моей младшей сестры. Она стоит рядом со мной, в вишнёвом плаще и серой фетровой шляпке, а в руке у неё (и рядом, на тротуаре) пакеты из супермаркета.

— Лохматый… — шепчет Соня испуганно. — А ты чего тут делаешь?..

И что мне ей ответить? Что призрак моей предположительно мёртвой сестры вытащил меня с родного балкона и протащил за собой полрайона? Что я добегался до полётов на сверхмалых высотах? Что у меня крыша поехала, наконец?!

— Совершенно ничего, — заявляю я, чувствуя, как губы расплываются в идиотскую ухмылку. — Решил тебя из магазина встретить, вот что. Ну и упал тут немножко, понимаешь.

— Правда? Боже, Лохматый…

Не верит? Нет, похоже, просто в шоке. Но я уже знаю, что делать.

— Ну-ка, ну-ка, сестрёнка, давай-ка сюда эти пакеты.

Она не сопротивляется. Дьявольщина, а пакеты-то здорово тяжёлые! И что, она каждый раз их таскает?!

— Соня, ты что, попросить не могла, чтобы я тебе помог? Они же практически неподъёмные, эти пакеты!

— Так ведь… — лепечет она. — Ты же… С балкона…

— Ох, да дался вам всем этот балкон! Ты давай, веди лучше, а то я понятия не имею, как вообще сюда попал!

— Х-хорошо!

И она идёт куда-то, видимо, в сторону дома, периодически оглядываясь, а я плетусь за ней. Колени и локти саднят; на голове, видать, будет нешуточная шишка, не говоря уже о том, что воды с меня льёт не меньше, чем с неба. Даже в ботинках хлюпает. Болят мышцы, шумит в ушах отчего-то — не сотрясение ли? — но я иду вперёд, за вишнёвым плащом и серой фетровой шляпкой, и мне, по большому счёту, абсолютно всё равно, что будет потом. Ведь сейчас у меня есть миссия — так, Кот?

Может быть, это она и есть — твоя свобода?

Только одна мысль не даёт мне покоя.

«Увижу ли я тебя снова, Кот?»

…

Глава 5. Матрица: Смысл жизни.

Грохнула входная дверь, и в коридоре загомонили голоса. Соня и… Лохматый?!

А ведь точно: после завтрака на балконе было неестественно тихо. Но почему?..

Соня — радостная, взволнованная. Лохматый — усталый и, кажется, охрипший. Неужели он был снаружи? Просто не верится. Что же случилось, брат?..

— Так, теперь живо в ванную! — звенит Сонин голосок. — Ты наверняка простудился! А я пока приготовлю чай, что ли… Ты будешь чай, Лохматый?

— Конечно, Сонь. С удовольствием, — в голосе Лохматого слышатся новые, хотя и странно знакомые нотки. Хотя, возможно, это всего лишь простуда…

С глухим стуком захлопывается дверь ванной. На кухне щёлкает электроплитка, гремит вода, наполняя чайник. Потом — ну конечно! — лёгкие, торопливые шаги по коридору, и вот она уже стоит в дверях «комнаты мальчиков»: волосы намокли и растрепались, глаза горят, с лица не сходит нелепая улыбка. Кто там говорил, что безумие заразительно?