Низший пилотаж

спросил:

– А давно ты Чумаком работаешь?

Мутные глаза Шантора Червица закрылись, а окружающая их кожа несколько раз изменила свой цвет, прямо как радуга, пока не остановилась на первоначальном варианте.

– Не въезжаешь – отъебись! – Повторил Шантор Червиц, он снял пузырек с утюга, отковырнул отгон. Из реактора вылетело колечко белого дыма. Оно испуганно вертелось и закручивалось, пытаясь оценить незнакомую обстановку, пока, влекомое током воздуха, не попало в нос Клочкеду. Клочкед закашлялся, а Шантор Червиц стал дуть в реактор, выгоняя из него клубы белого кислотного дыма.

Вскоре масло было забодяжено, получившийся винт перебран и отщелочен. Наркоманы, слегка оголтевающие при виде и в близком присутствии готового продукта, с завистью смотрели на Шантора Червица. Сам Шантор Червиц с лихорадочной поспешностью искал куда вмазаться. Впрочем, Клочкеду, да и присоединившимся к нему на зрелище Генриетте Широкеззз и Вале Антикваррр, казалось, что варщик не торопится с ширкой и нарочито медленно занимается поисками вены.

Но, наконец, копье воткнулось. Веревка оказалась подходящей, она без проблем дала порцию контроля, и Шантор Червиц ублаготворился.

Пока Клочкед промывал баян, Генриетта Широкеззз и Валя Антикваррр следили за поведением приходующегося Шантора Червица. Тот вел себя тихо, лишь иногда позволяя себе реплики, типа:

– Ну и пруха!… Ништяк пошло!… Мое торчилло довольно…

Не дожидаясь, пока Шантор Червиц откроет очи, Клочкед выбрал себе и быстренько вмазался, пытаясь не зациклиться на завистливый шепоток женщин.

Махания руками Шантора Червица оказались, как понял Клочкед, полнейшей бессмыслицей. Приход был хороший, мощный, но кончился на удивление быстро. Клочкед встал, ширнул Генриетту Широкеззз одноразовым баяном многоразового пользования, а Валю Антикваррр ее любимой стеклянной баяной-ширяной. Все это время Шантор Червиц лежал, стонал и ловил бесконечные волны прихода.

– Ба! – Рявкнул вдруг Шантор Червиц, привлекая всеобщее внимание.

– Бу! – Продолжил он, заставив присутствующих переглянуться.

– Бы! – Закончил Шантор Червиц, демонстрируя тем самым архетипическое возникновение русского языка.

После этих возгласов, Шантор Червиц демонстративно стал стягивать тренировочные штаны. Под ними оказалось тощее тело, между ног которого выделялось яркое цветовое пятно, которым был стоящий хуй.

Нельзя сказать, что все обрадовались этому зрелищу, особенно Клочкед, у которого тоже происходило некое неподвластное ему шевеление в штанах. Но наркоманки, на которых сваренный Шантором Червицем винт действовал примерно так же, стояли в явной нерешительности.

Вдруг Генриетта Широкеззз стянула с себя майку. Она, как проститутка, быстрее сориентировалась в ситуации, и решила ею воспользоваться. Не каждый день удается поебстись под винтом. В смысле с клиентами она только под винтом и еблась, но чтобы клиент тоже был ширнут – это случалось крайне редко.

– Шантор, так ты сексовуху сварил! – Воскликнул Клочкед, глядя на раздевающуюся