Джей-Под

Но нет, моя мама – радикальная лесбиянка, у которой за семнадцать лет, что я прожил дома, были Джоан, Нэнси, элан (с маленькой буквы), Джорджия и Санн, причем не строго одна за другой, а чаще одновременно.

Поэтому, если тебе надо выговориться, я готов слушать. Ты не подумываешь сменить пол? Нужно годами пить гормоны, и когда-нибудь ты станешь женщиной. Как Джорджия.

Что до меня, я стремлюсь выглядеть как можно зауряднее. Я не выделяюсь в толпе, потому что ношу брюки цвета хаки и однотонные рубашки, которые, если их отсканировать, загнать в фотошоп и обесцветить, дадут двадцать пять – тридцать процентов по шкале серого. Я старательно поддерживаю излишек веса в девять фунтов и вожу белый «таурус». Все говорят, что такие машины дают напрокат, и это меня радует.

Я впервые оценил твой небольшой, но вкусный ассортимент гамбургеров, когда мне исполнилось семнадцать. Я приехал в «Макдоналдс», который был дальше всех от дома, и заказал чизбургер. Это была моя первая невегетарианская еда, и я пришел в полный восторг. Меня даже не стошнило. Спасибо, что познакомил меня с мясом!

Кстати говоря, именно любовь к говядине вынудила меня уехать из дома. Во сне я постоянно ел мясо. У моей матери есть какой-то вуду-сканер, потому что она всегда знала, предал ли я во сне вегетарианство. Наутро меня кормили пшеничными зародышами и суровыми лекциями об устройстве мясобоен. Ты знаешь, что корову привозят на верхний этаж семиэтажного мясокомбината, а во время обработки она спускается все ниже и ниже? Это еще не все. На бойнях есть такая штука, ее еще иногда называют трубой. Все больные легкие и другие органы кидают в одну из воронок, которые соединяются с большой трубой посреди этажа. Труба идет сверху донизу и на первом этаже битком набита несъедобными останками, которые потом перемалывают на кошачьи консервы. Я тебе об этом пишу, потому что мы на работе называем «трубой» служебную электронную почту.

Вот видишь, Рональд? Ты и не подозреваешь, что внес вклад в развитие общества. Кстати, зачем ты ввел в меню всякие салаты? Мне это совсем не нравится. Суть «Макдоналдса» – мясо, а не трава.

В общем, напиши мне или даже позвони. Код города 604, а номер – семизначное простое число, которому в квадрате не хватает двух цифр до факториала. Ну как задачка, справишься? Дай мне сделать из тебя Великого Клоуна! Ты знаешь, что на это способен.

Джон Доу

В последние минуты до собрания я заглянул на «еВау» и купил клавиатуру из Бенилюкса. Бельгийские клавиатуры – адская штука. По неясной причине клавиши на них перепутаны еще больше, чем на клавиатуре «QWERTY». Единая служба доставки посылок пришлет ее послезавтра, и я уж порадую Кейтлин. Обожаю двадцать первый век!

Кейтлин как раз позвонила в отдел кадров. Хочет, чтобы ее перевели из Джей-Пода. Ну-ну, удачи.

– То есть как невозможно? [Кадровик]

– Вы хотите сказать, невозможно сейчас или вообще? [Кадровик]

– Я опытный аниматор персонажей, я работала в крупных компаниях, и меня никогда не отправляли в Сибирь к горстке каких-то очумелых идиотов!

[Кадровик]

– Ладно, я погорячилась, но войдите и вы в мое положение! [Кадровик]

– Позвоните Аллану Ротстейну. Он меня взял. Не для того же, чтобы засунуть в этот Джей-Под!

[Кадровик]

– Я знаю, что Аллан Ротстейн занят, но он нашел время, чтобы пригласить меня на работу, значит, найдет время, чтобы поговорить с вами и во всем разобраться.

[Кадровик]

– А когда он вернется из студии? | Кадровик]

– С кем еще я могу поговорить? [Кадровик]

– Не могли же все сразу уехать в Орландо! У нас вот-вот будет собрание, хоть кто-то должен присутствовать.

[Кадровик]

– Вы не понимаете! Вы засунули меня к людям, чьи обязанности даже не пересекаются с моими. Я аниматор персонажей, я должна быть в своей команде.

[Кадровик]

– Так… А как люди раньше уходили из Джей-Пода? [Кадровик]

– То есть как не уходили? [Кадровик]

– Вы что, предлагаете мне замолчать и смириться? [Кадровик]

– На самом деле моя фамилия не на «Джей». Я Кейтлин Бойд.

[Кадровик]

– Бойд – это фамилия моего отчима. Хотя по документам я Джойс.

[Кадровик]

Кейтлин повесила трубку. [Нажимает на кнопки телефона]

– Здравствуйте. Это Аллан? Вас беспокоит Кейтлин Джойс. Извините, что звоню вам по сотовому, когда вы в отъезде. Но вы мне дали свою визитку, и я…

[Аллан Ротстайн]

– У меня тоже скоро собрание. [Аллан Ротстайн]

– Тогда я постараюсь уложиться. Ваши кадровые работники запихнули меня в какой-то Джей-Под. Вы не могли бы им позвонить и сказать, чтобы меня перевели к аниматорам персона-…

[Аллан Ротстайн]

– Что вы сказали [Аллан Ротстайн]

– Нет, я не ослышалась, вы сказали что-то вроде «Капец». [Аллан Ротстайн]

– Я знаю, вы заняты, Аллан, и я тоже не люблю, когда меня отрывают от работы, но…

[Аллан Ротстайн]

– Когда вы вернетесь? [Аллан Ротстайн]

– Хорошо. Простите за беспокойство. [Аллан Ротстайн]

– Постараюсь извлечь из ситуации какую-нибудь пользу. [Аллан Ротстайн]

– До свидания! Кейтлин положила трубку.

Рональд!

Тебе пишет Каспер Джесперсон по прозвищу Раковый Ковбой. А ну-ка колись, что с тобою будет после смерти? Другими словами, ты веришь во что-то конкретное или в теплое космическое сияние, за которым последует полное уничтожение твоего существа? Ты ходишь в церковь? Уж извини, трудно представить. Если все-таки ходишь, тебя наверняка больше занимают проблемы жизни и смерти в Клоунской Вселенной, этой грозди воздушных шариков в небе.

Я вырос в фермерской общине. Когда мне было семь лет, я пошел на день рождения к другу. Там был клоун, который жонглировал апельсинами. Пока он жонглировал, я заглянул внутрь его автомобиля, стоявшего у собачьей конуры. На полу валялись обертки из «Макдоналдса», а под пассажирским сиденьем было полсотни пустых банок из-под пива. На приборной панели я увидел роман Тома Клэнси (с тех самых пор я на него подсел), из обложки которого выцвели все желтые чернила (ациан и маджента остались), и мокрый, изжеванный окурок дешевой и недавно потушенной сигары. Еще там были флайеры пиццерии, журнал «Уи», раскрытый на фотографии девушки в патронташе, раскинувшей руки и ноги в стороны. Это зрелище всю жизнь меня преследует (не девушка, а машина).

Теперь представь, что ты закончил пугать детишек на дне рождения, не снимаешь клоунского грима и садишься в машину. Машина заводится не сразу, и ты несколько раз повторяешь: «Твою мать!», и это срабатывает как волшебное слово. Ты отъезжаешь от дома на заднем ходу, а потом выжимаешь газ до предела, чтобы поскорее приехать в любимый бар и просадить все заработанные деньги на собачьих бегах. Но оказывается, что бар закрыт, прорвало какие-то трубы, тотализатора не будет. Ты впадаешь в Клоунское Бешенство. Тебе надо срочно выпить, но клоун не может пойти в первый попавшийся бар. Все же игра есть игра, и ты едешь в соседний город, чтобы сделать ставку там. На середине пути ты тормозишь, вылезаешь из машины и идешь к багажнику за средством для снятия грима. В желудке урчит, потому что ты мучаешься похмельем и день не ел. Ты нагнулся над багажником, соскребая с лица белую гадость, а вокруг никого и ничего, лишь ветер свистит в скошенной люцерне да ворона на заборе размышляет, съедобно ли твое бумажное полотенце.

Ты слышишь, как подъехала вторая машина, но делаешь вид, будто занят, зная по опыту: в клоунском прикиде лучше не встречаться глазами со взрослыми. Ты стоишь, уткнувшись лицом в багажник, и даже не понимаешь, что бейсбольная бита в руках шестнадцатилетнего отморозка, наглотавшегося колес, ударяет тебя по затылку. Ты умираешь. И что потом?

С планеты Земля,

Твой Раковый Ковбой

Марк спросил Кейтлин, где ее письмо Рональду. Она отозвалась:

– А лучшего занятия вы придумать не смогли? Я высунул голову над перегородкой:

– Лично я не смог. Кейтлин возмутилась:

– Тогда вот что! Марк и ты, Итан (она почти выплюнула мое имя), – один и тот же человек! Между вашими письмами никакой разницы, у вас нет ни грамма индивидуальности!